— Благодарю вас, сэр, — откликнулся Генри, зардевшись от удовольствия. Я же, немного смутившись, поскольку не привык, чтобы мне расточали дифирамбы, лишь молча кивнул. Тем более, что с Золотым руном Рвоцкий попал в самую точку. У каждого из нас оно, безусловно, свое. Как и путь, пролегающий через собственные Дарданеллы. Даже, если кто-то из нас порой не осознает этого…
— Степан Осипович, что стряслось? — Вывих тотчас насел на капитана с расспросами. Рвоцкий, пожав плечами, на которых полагалось бы быть погонам, их здорово не хватало, как по мне, отвечал, что не знает этого наверняка.
— Инцидент случился в Наветренном проливе, соединяющем Атлантику с Карибским морем, — сказал он. — Мы шли малым ходом, держась берега Эспаньолы. Как раз пробили восемь склянок, давно стемнело, но видимость оставалась превосходной, и с мостика невооруженным глазом отчетливо наблюдались и маяк на мысу Святого Николая, и огни кубинской деревушки Пунта-де-Маис на противоположной стороне пролива. Судоходство там весьма оживленное даже ночью — Панамский канал — всего в дне перехода, и порой, бывают столкновения. Поэтому, я отдал распоряжение вахтенному начальнику глядеть в оба, да и сам не спешил спускаться вниз. Слышали, наверное, как моряки называют вахту до четырех утра?
— Собачьей? — усмехнулся я. Рвоцкий кивнул.
— Собачья она и есть. Ровно в пятнадцать минут пополуночи сигнальщик доложил, что видит два судна по правому борту, стремительно приближающиеся к нам со стороны кубинского порта Гуантанамо, который кубинский лишь на словах. Там крупная база ВМФ США, к которой кубинцев на пушечный выстрел не подпускают. Забегая вперед, скажу: именно в силу этого обстоятельства товарищ Шпырев решил, что на нас напали американцы. Я тоже склоняюсь к этому. Формально считаясь международными водами, Наветренный пролив де-факто входит в зону американских интересов. Трудно вообразить, чтобы американцы позволили хозяйничать на своей кухне кому-то еще. Хотя, если британцы попросили их об одолжении… — Рвоцкий встретился глазами со мной. На его лице появилось виноватое выражение. — Простите, сэр Перси, я лишь констатирую факты. А они, как ни печально это прозвучит, состоят в том, что нас чуть не потопили. Как научное судно, мы не несем на борту вооружения, за исключением нескольких пулеметов, поэтому, нам нечем было себя защитить. Мы могли уповать лишь на скорость, благо, кораблестроители снабдили «Панический», то есть, прошу меня извинить, «Сверло», двумя мощными силовыми установками, для своего времени они были настоящим технологическим прорывом…
— Быть может, американцы обознались, приняв «Сверло» за неприятельский боевой корабль? — предположил я.
— Разве что за пиратский, — невесело усмехнулся Рвоцкий. — Если конечно, предположить, сэр, что американские моряки думают, будто пираты с Ямайки все еще божья кара Карибского бассейна, а не давно перевернутая страница истории. Других объяснений нет, не слышал, чтобы Соединенные Штаты находились с кем-либо в состоянии войны…
— Вам сделали знак остановиться? — спросил Гуру, почесав скулу.
— В том-то и дело, что нет. Как только сигнальщик доложил, что видит два судна, следующие нам наперерез, я приказал включить семафор. Я ведь понятия не имел, с кем имею дело и, в первую очередь, хотел избежать столкновения. Хотя, мне было непонятно, как это они не видят нас. Повторяю, погода стояла ясная, не было ни тумана, ни дождя, а на небе ярко светила Луна. Ну и, естественно, на «Сверле» горели все полагающиеся навигационные огни, включая белые топовые на мачтах и ходовые, зеленый с красным по бортам. Эти чертовые головорезы, похоже, перепились гаванского рому, вот единственная мысль, возникшая у меня, когда посланные нами световые сигналы не получили никакого отклика. Оба судна не подавали никаких признаков жизни, если не считать полного хода, каким они неслись прямо на нас. Я вынужден был скомандовать машине стоп, но не стал посылать вахтенного за товарищем Шпыревым, подумав, что он провел на ногах целый день и настоятельно нуждается в отдыхе. Признаю, это была ошибка. Мне не хотелось беспокоить его понапрасну, он лишь недавно спустился вниз, распорядившись немедленно дать ему знать, если у нас возникнет нештатная ситуация.
