– Отлично, – сказал он наконец, тыча в ее сторону пальцем. – Но это будет последний раз, когда ты поступаешь по-своему. То есть сейчас. И там ты будешь держаться от меня подальше, слышишь? Если я и поеду на этот чертов вечер, то уж повеселюсь там от души, понятно?
Бэннер взмахнула ресницами.
– Ну конечно, Джейк, – слащаво протянула она. – Я тоже хочу повеселиться. Разве ты не сам сказал, что вечеринки именно для этого и устраивают?
Ему до смерти хотелось перекинуть ее через колено и выпороть так, чтобы в глазах потемнело. Но для этого пришлось бы до нее дотронуться. А он не мог себе этого позволить, даже если бы их разделяла более надежная преграда, чем хлопчатобумажный халатик. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что под ним ничего нет. Кожа Бэннер такая розовая. И наверное, теплая, а еще…
Черт! Джейк рванулся к двери.
– Я за тобой зайду…
– Ты не хочешь принять ванну?
Джейк застыл как вкопанный, медленно обернулся.
– Что?
– Ванну. Я нагрею воды.
– Я собирался искупаться в ручье.
Бэннер наморщила носик, приковав взгляд Джейка к своим веснушкам.
– Это совсем не то же самое, что теплая, расслабляющая ванна.
Не дожидаясь согласия, она начала готовить ванну. Заглянула на плиту и убедилась, что вода в чайниках еще кипит. Мурлыкая что-то себе под нос, вылила немного воды из ванны в ведро и выплеснула через заднюю дверь. Долила свежего кипятка. Поболтала в воде пальцем.
– Вот. В самый раз. – Готовя воду, Бэннер деловито расхаживала взад-вперед, не обращая на Джейка внимания, а теперь повернулась к нему лицом: – Ты ведь примешь ванну, правда?
Джейк прикусил губу. Он оказался в дураках, девчонка обвела его вокруг пальца. Но он так загляделся на ее тело в облегающем халатике, что не мог шелохнуться. Когда она наклонялась над ванной, ткань прилипала к бедрам, открывая жадным глазам мягкие изгибы. Когда Бэннер выплескивала ведро, халат распахнулся, и взгляду Джейка предстал кусочек бело-розовой груди.
Бэннер казалась очень ранимой. Пряди черных волос прилипли к ее мокрым щекам. Босые ножки выглядели слишком маленькими для взрослого человека. Их так хотелось рассмотреть поближе. Она расхаживала вокруг него, а он думал: какая же она крошечная, как нуждается в его защите. Понимая, что нужно скорее уносить ноги, Джейк услышал свой голос:
– Наверное, мне действительно стоит принять ванну, раз уж ты из-за нее столько хлопотала.
– Принеси из конюшни чистую одежду, а я пока достану полотенце.
Когда Бэннер снова зашла на кухню, Джейк еще не вернулся. Она беспокойно выглянула в окно и перевела дыхание только тогда, когда он появился из конюшни. Когда он открывал заднюю дверь, она суетливо пристраивала полотенце, мыло и мочалку на стол так, чтобы он мог дотянуться до них рукой.
– Я ненадолго оставлю тебя одного, – ласково проворковала она.
– Спасибо.
– Располагайся.
Бэннер вышла и закрыла дверь из кухни в гостиную. Прошла в спальню. Дверь за собой закрывать не стала. Озорной чертик, поселившийся в ней, не позволил сделать это. Бэннер скинула халат и повернулась в сторону кухни, надеясь, что Джейк откроет дверь и увидит ее.
Но он не открыл. Бэннер услышала плеск воды. Он был уже в ванне. Эта мысль обдала ее жаром, который обвился вокруг ее бедер, проник между ними, поднялся вверх, охватил грудь.
Она нерешительно подняла руку к набухшему соску. В памяти возникла рука Джейка, касание которой сообщило нечто такое, что сама Бэннер о себе не знала. Плоть отозвалась. Она задрожала. Между бедер просочилась горячая влага.
Она быстро отдернула руку, боясь, что гнев Господень поразит ее за порочность.
Но образ Джейка, лежащего в ванне, преследовал. Бэннер выросла рядом с братом и поэтому не была столь не сведуща в мужской анатомии, как большинство ее сверстниц. Но она никогда не видела обнаженного взрослого мужчину, а из суждений немногих замужних подруг, осмелившихся касаться запретной темы, вынесла мнение, что это зрелище пугающее и труднопереносимое.
Но она представляла Джейка прекрасным, и никаким иным. Если во всем остальном он красив, то почему это должно быть безобразным? Она не испугается. Она выросла на скотоводческой ферме и знала, что происходит с самцами, когда они возбуждаются.
