– Если твой дятел, которым ты так гордишься, не отдохнет немного, то скоро потеряет клюв, – сказал однажды Росс, вытирая выступившие от смеха слезы.
– Господь дарует мне смерть от истощения, – ответил Джейк с глупой усмешкой.
Тогда Россу это казалось очень забавным, но, если дело коснется Бэннер, его мнение о репутации Джейка в корне изменится. Захочет ли он, чтобы руки Джейка, испачканные о шлюх, дотрагивались до его дочери? Черта с два. Да он просто олух будет, если не застрелит Джейка.
Самым разумным было бы умыть руки, попрощаться, оседлать Бурана, ускакать подальше и не возвращаться до тех пор, пока не придет известие, что Бэннер благополучно вышла замуж.
Но Джейк не мог заставить себя это сделать.
Слишком уж привязался он к этим местам. Ему была дорога каждая капля пота, которую он пролил на этой земле. Он мечтал, что это ранчо станет таким же цветущим, как Излучина. Ему хотелось вложить в его благоустройство свой труд. Оставить после себя след. Он не хотел бросать дело незаконченным.
С того дня как он убил Клэнси Рассела, он только и делал, что бежал от ответственности. Но такая жизнь не для мужчины – уклоняться от обязанностей и прятаться от серьезных дел. Ему выпал случай, может быть последний, доказать себе, что его жизнь еще может пойти на лад. И он обязан не упустить свой шанс.
Но как ему держаться подальше от девчонки? Особенно если она глядит на него снизу вверх, как сейчас, а глаза ее мечут то зеленые, то золотые искры. После ванны ее кожа влажная, благоухающая. Боже всеблагой, неужели она не понимает, что ее халат прилип к мокрому телу и обрисовывает гордые крепкие груди с острыми сосками, колонны бедер и треугольник между ними, обнажает все, что нужно скрывать любой ценой? Разве не видит, как соблазнительны волосы, небрежно заколотые вверх и наполовину рассыпавшиеся по плечам? Не понимает, как зовут к поцелую губы?
– Джейк, ты где? О чем задумался? Ты сказал «каждый раз, когда мы…», а потом замолчал, а я хочу точно знать, что ты имел в виду.
Джейк встрепенулся, стряхнул оцепенение и грубо ответил:
– Мы слишком много значения придаем тому, что между нами происходит.
– Говори только за себя! – крикнула Бэннер. – Той ночью я получила, что хотела. И ни о чем не жалею.
– Что ж, отлично! – в ярости воскликнул Джейк. Неужели ей сгодился бы любой, окажись он в конюшне? Кто-нибудь помоложе? Покрасивее? Рэнди? – Тогда, наверное, ты ждешь не дождешься сегодняшнего вечера. – Он фыркнул. – Там у тебя будет возможность потанцевать и пококетничать со всеми молодыми бычками города – они с удовольствием залезут в постель Бэннер Коулмэн.
– А ты бываешь жестоким.
– По-твоему, вечеринки устраивают только для этого?
– Для чего?
– Чтобы ты могла принарядиться и покрутить задом перед избранным обществом. Похихикать и сравнить танцевальные карты с молодыми незамужними дамами.
Бэннер закрыла глаза и медленно досчитала до десяти, безуспешно пытаясь сдержать гнев.
– Ты снова принялся за старое?
– За старое?
– Снова будешь разговаривать со мной, как с ребенком?!
– По сравнению со мной ты и есть ребенок.
Бэннер уперлась руками в бока – неблагоразумный жест, потому что мокрая ткань лишь туже обтянула ее грудь. Откинула голову назад – еще неразумнее, потому что волосы упали вниз, обнажив шею. Но она в пылу спора этого не замечала.
– Ах да. Бедный старый Джейк Лэнгстон. Дряхлый старичок. Ветхая развалина. Держу пари, мама пригласила тебя на прием, чтобы ты был дуэньей для нас, молодежи.
Джейк стиснул зубы.
– Я не поеду. – Он выделял каждое слово, точно впервые учился говорить, и для большего впечатления наклонился вперед, при этом едва не уткнувшись в Бэннер носом.
– Тогда и я не поеду, – заносчиво парировала она. Развернулась и захлопнула дверь.
Дверь оставалась закрытой лишь долю секунды, а потом едва не сорвалась с петель. Джейк влетел в кухню как вихрь, схватил Бэннер за руку и рывком повернул к себе.
– Как это понимать?
– Так, как слышал. Если ты не едешь, я тоже остаюсь. – Она указательным пальцем ткнула его в грудь: – А ты принесешь извинения за нас обоих.
Джейк выпустил ее и швырнул шляпу на крюк у двери. Промахнулся – шляпа шлепнулась в лужу, натекшую с босых ног Бэннер. Джейк сочно выругался, запустил руки себе в волосы и забормотал проклятия в адрес испорченных девчонок, которые отравляют жизнь окружающим.
