Во второй раз за последние шестьдесят секунд Бэннер выбивала его из седла.
– Где ты слышала это имя?
– От Ли и…
– И Мики, – закончил Джейк. – Господи, интересные сведения из них ключом бьют, правда?
Бэннер опустила ресницы.
– Они говорили, ты ее знаешь, эту знаменитую Уоткинс.
Джейк видел, что любопытные глаза пристально наблюдают за ним из-под соблазнительного частокола ресниц. В этот миг он даже ради спасения собственной жизни не смог бы вспомнить лицо Присциллы. Или лицо любой другой женщины, если уж на то пошло. Он видел только Бэннер, но старался хранить бесстрастное выражение.
– Да, я ее знаю.
– Говорят, она твоя подружка.
Он пожал плечами.
– Можешь называть и так.
– Но она шлюха.
Он усмехнулся и постучал сигарой о край блюдца, стряхивая пепел.
– Разумеется, шлюха.
– Ты к ней ходишь?
– Иногда.
– В публичный дом?
– Да.
– А ты… – Бэннер заговорила хриплым шепотом. – Ты был с ней в постели? – Она уверенно ответила на его взгляд, ее храбрые горящие глаза не позволяли солгать.
– Нет. – Джейк произнес это так тихо и в то же время так уверенно и честно, что Бэннер поняла: он говорит правду.
– Ох, – еле слышно откликнулась она.
Джейк пристально вгляделся в нее. Он мог поклясться, что она ревнует. А что бы она сделала, если бы узнала, что он любовник Присциллы? Этот вопрос тешил его мужское тщеславие. Сегодня днем, когда он увидел Бэннер в объятиях Рэнди, он вел себя как псих. Она определенно ревнует его к Присцилле. Но такая ревность опасна. Он это понимал. И чем скорее он положит конец этому уютному вечеру, тем лучше.
– Мне нужно идти… – Джейк отодвинул стул и встал.
– Нет, погоди. – Бэннер, словно подброшенная пружиной, вскочила и сделала два быстрых шага вперед. Он взглянул на сумасбродку, и она отступила на шаг. Затем, упершись руками в бока, быстро пробормотала: – Мне нужно попросить тебя об одной услуге. Если ты… если у тебя есть время.
– В чем дело?
– Гостиная. Нужно повесить картину. Ты мне не поможешь?
Джейк через плечо Бэннер заглянул в большую комнату. В углу горела единственная лампа. По комнате плясали тени, интимные, как тогда, в конюшне. К тому же сегодня в гостиной он ее поцеловал.
– Я не очень-то ловко вешаю картины, – попытался увильнуть он.
– Ну что ж… – Бэннер разочарованно развела руками. – Ты сегодня целый день работал, и вообще, наверное, вешать картины – не дело управляющего.
Вот черт! Теперь она решила, что он не хочет ей помочь, и повесила нос, огорчившись, что не сможет украсить гостиную, и смущаясь от того, что попросила его помочь, а он ее отверг.
– Надеюсь, это ненадолго?
– Нет, конечно. – Бэннер радостно подняла голову. – Все готово. – Она прошмыгнула мимо него. – Молоток и гвозди я принесла из конюшни, пока тебя не было. Пыталась сама повесить, но не могу определить, в нужном ли месте получается.
Бэннер щебетала, едва переводя дыхание. Джейк решил, что ей не легче, чем ему, снова войти в эту комнату. Но она и не подумала прибавить света в единственной лампе или зажечь еще одну. Вместо этого она сразу направилась к дальней стене.
Может быть, этим она пыталась сказать, что простила его за дневные выходки, что не боится после захода солнца оставаться с ним наедине в пустом доме? Может быть, весь сегодняшний вечер был с ее стороны знаком примирения? Если так, он ей очень благодарен. Иначе они убьют друг друга либо…
Лучше бы он не задумывался о том, что же «либо».
Особенно когда Бэннер снова взглянула ему в лицо.
– Наверное, лучше ее повесить на этой стене, вот здесь. – Она указала пальцем и наклонила голову.
– Отлично. – Давать советы насчет вешания картины он способен не больше, чем помочь выбрать шляпку у модистки.
– На уровне глаз?
– На уровне чьих глаз? Твоих или моих?
Бэннер рассмеялась.
– Понимаю. – Она провела ладонью по макушке и вытянула руку вперед, упершись Джейку в грудь. – Я тебе только вот досюда, правда?
Она взглянула на него снизу вверх, и вдох застрял у него где-то между легкими и горлом. Как он мог считать ребенком это создание с колдовскими глазами и дразнящей улыбкой? Он знал шлюх, которые гордились тем, что в совершенстве умели довести кровь мужчины до кипения. Но ни одна женщина не имела над ним такой власти, как эта девочка. Разве только Лидия в те месяцы, когда они вместе ехали в обозе.
