На скрытом тенью лице белели брови. Из-под них сверкали неправдоподобно голубые глаза. Они долго глядели друг на друга. Бэннер знала, что каждая мысль написана у нее на лице. Смятение из-за прошлого ее матери, известие о том, что у нее был родившийся мертвым брат или сестра, унизительное обращение Грейди – все вихрем смешалось в ее душе. Этот водоворот засасывал ее.
Но, взглянув на Джейка, она согрелась в лучах любви к нему. Она будет думать только о нем, забудет про все остальное, будет упиваться тем, как этот мужчина наполняет ее сердце.
– Спасибо. – Бэннер едва шевельнула губами. Слово скорее вылетело со вздохом, чем было произнесено. Но Джейк услышал и улыбнулся уголком рта.
– За то, что набил морду тому, кто этого заслуживает? – Он хрустнул пальцами. – Не стоит благодарить меня, Бэннер. Я получил массу удовольствия.
Она покачала головой.
– Ты оказался рядом, когда был мне нужен.
– Всегда бы хотел так.
Произнося эти слова, Джейк понял, что говорит правду. Нет смысла бороться с этой истиной, он устал убегать от нее и притворяться, что ее не существует. Бэннер забросила крючок, и он с радостью его проглотил.
Будь он проклят, если знает, что делать. Но делать что-то надо, даже если придется пойти к Россу со шляпой в руках и, рискуя получить пулю, во всем признаться.
Шелдон физически оскорбил Бэннер, и этим насилием Джейк воспользовался как предлогом для того, чтобы исколошматить его. Он размышлял много часов и вынужден был признать, что сам этого хотел, из чистой ревности. Ревность ослепляла его. Если бы Шелдон обнимал Бэннер нежно, целовал ласково, он все равно ощутил бы такую же вспышку ярости, все равно пожелал бы убить Шелдона только за то, что он ее коснулся.
Что подумают Росс и Лидия, да и его собственная мать, если он объявит, что хочет жениться на Бэннер? Они потеряют дар речи. Но это неважно. Ничто не имеет значения, ни они, ни их слова, ему нужна лишь эта женщина, что смотрит на него, каждой черточкой своей пробуждая его любовь. Неважно даже, что подумает Лидия. Он не мог до конца с этим смириться, да и не пытался. Нужна ему сейчас только Бэннер.
– Правда?
– Хочу ли я быть рядом, когда я тебе нужен? – Она кивнула. – Да, Бэннер. – Джейк согнул указательный палец и провел суставом по ее губам. – Этот паршивец сделал тебе больно?
– Нет.
– Нигде?
– Нигде. Ты появился как раз вовремя.
Джейк ласково погладил нежную щеку, и Бэннер уткнулась лицом в его ладонь. Если не убрать руку, можно натворить глупостей. Но, черт возьми, люди испокон веков целуются в поездах, и мир не перевернулся.
Он взглянул через проход. Там Ли и Мика, сидя рядом, играли в карты. Сейчас они откинули головы на сиденья и закрыли лица шляпами. Они спали.
Джейк обвил рукой плечи Бэннер и притянул к себе. Наклонил голову и коснулся ее губ. Они слились в поцелуе. Языком он нашел ее язык. Оба пылали страстью. Она провела рукой по его груди и обняла за шею, там, где собрался в складки шейный платок. Он крепко обхватил ладонью ее талию. Поцелуй был долгим и горячим. Самый сладкий поцелуй в его жизни.
Выпустив наконец ее губы, он нежно улыбнулся.
– Поспи немного. Когда проснешься, будем уже дома.
Он положил ее голову в ямку между подбородком и ключицей. Вытянул ноги, насколько позволяло расстояние между сиденьями, и прижал ее к себе.
Слово «дом» теперь наполнилось для Бэннер новым смыслом, и она уютно прикорнула в объятиях Джейка. Впервые за много дней она не чувствовала холода и отчужденности. Тепло его крепкого, стройного тела проникало в нее, прогоняя мрачные мысли и страх перед будущим. Ей нравился запах табака, которым пропиталась его одежда. Нравилось ощущать его дыхание на волосах и щеке.
Даже дождь, неустанно льющий за окном поезда, после многомесячной засухи показался благословением.
