Новый февраль семнадцатого - страница 31

— И… что делать? — Джонсон растерянно посмотрел на меня.

— Предупредить Государя и удержать от роковой поездки. Причем предупредить лично, поскольку есть у меня такие сведения, которые нельзя доверить никакому телеграфу. Других вариантов спасения России и Династии я не вижу. Поэтому я и отправляюсь в Могилев. Сейчас. На аэроплане.

— На чем?! — Джонни не поверил своим ушам.

— На аэроплане. В Могилеве мне нужно быть не позже этой ночи. Поэтому я немедленно выезжаю к генералу Кованько за содействием в этом вопросе. Вы со мной?

— Да, конечно… — Николай Николаевич все еще не мог отойти от шока, но покинуть босса он не захотел, куда бы он ни отправлялся.

Что ж, похвальная черта.

— Папа!

Детский крик разрывает морозный воздух. Резко оборачиваюсь. Ко мне по ступеням бежит мальчишка лет шести. Его пытается ухватить за руку какая-то дама, за ней выбежал кто-то из обслуги, но мальчишка обогнал всех и подбежал ко мне. Я удивленно присел возле него.

— Папка, я обиделся на тебя!

— За что, мой мальчик? — Спрашиваю уже понимая, что передо мной сын прадеда Георгий, который приходится мне… Да о чем это я? Какая разница какой мы воды на киселе, если для мальчишки я по прежнему отец, а память и чувства его отца сейчас во мне?

— Ты уезжаешь, не простившись со мной!

Мальчик надул губы и отвернулся в деланной обиде. Я усмехнулся и потрепал его по голове.

— Ты спал, я просто не хотел тебя будить. Я простился с тобой сквозь сон.

Георгий посмотрел на меня вопросительно:

— Ты приедешь за нами?

Смотрю в его глаза и проклинаю себя последними словами — вот что я за человек? Почему мне даже в голову не пришло, что у прадеда была семья, была жена, был сын, вот этот вот малыш. Почему размышлял я о чем угодно — о своей шкуре, о России, о человечестве в конце концов, но только не о том, что есть люди, которых я теперь должен заботиться? Что это — несформировавшаяся привычка ассоциировать себя с прадедом или отсутствие опыта нормальной семьи в прежней моей жизни?

Да, я знаю из доступной мне памяти прадеда то, что он еще вчера отдал все необходимые распоряжения об отправке своей семьи в Швецию. Знаю, что он уже попрощался с женой, графиней Брасовой, но, блин, знать-то я знаю, но вовсе не думаю об этом! Вот как так получается?

Я обнимаю мальчика и шепчу ему на ухо:

— Конечно. Ты мне веришь?

Он счастливо кивает.

— Я люблю тебя, папка… — Шепчет он, когда выбежавшая за ним дама настойчиво отрывает его от меня.

Мы встречаемся с ней глазами и, глядя на нее снизу вверх, я вдруг понимаю, что это и есть графиня Брасова, жена моего прадеда — то есть моя жена, так получается? Но, не взирая на то, что во мне сохранилась память и какие-то чувства прадеда, я все равно не чувствую к ней никаких особых любовных переживаний, да и как жену свою ее никак пока не воспринимаю.

Очевидно она почувствовала что-то такое. Ее взгляд стал удивленным, затем резко потемнел. Уж не знаю, что она там поняла, интуитивно почувствовала или вообще нафантазировала, но к моему удивлению она, не сказав ни слова, резко развернулась и, увлекая за руку Георгия, быстро уходила. Не оглядываясь.

Ошеломленно я смотрю вслед графине Брасовой, которая буквально тащила за руку мальчика, и лишь в дверях Георгий сумел извернуться и прокричать мне:

— Я люблю тебя! Возвращайся за мной, слышишь?

Дверь закрылась за ними, и я с тяжелым сердцем смотрел им вслед. Вот что можно сделать в такой ситуации?

Мрачно простояв некоторое время, и ничего не решив, я отвернулся от дворца и зашагал к автомобилю.