Вдоль неё стоят слуги в белоснежных париках, камзолах с галунами… Белоснежные чулки аккуратно натянуты, башмаки блестят.
В глубине анфилады послышались тяжёлые торопливые шаги, громкий, хриплый голос эхом прокатился по дворцу:
— Ва-нну-у!.. Чёрт возьми, с начала войны мечтаю о горячей воде!
Появился король Фридрих: треуголка, пыльный солдатский плащ, ботфорты, перчатки-краги, шпага.
Он шёл, раздеваясь на ходу, расшвыривая по сторонам одежду.
Слуги подхватывали её на лету и на цыпочках семенили следом.
Король хромал и с наслаждением чесался.
— Ногу стёр,— неожиданно по-детски пожаловался он.— Эта пражская битва меня окончательно измотала.
— Но какая победа, ваше величество!
— Австрияки разбиты наголову!
— Эта битва войдёт в учебники!
— Какие учебники?! — взвился Фридрих.— Я потерял две тысячи солдат. А солдаты — на вес золота! Ещё одна такая победа, и Пруссия станет нищей! Мой добрый отец, самый скупой человек в мире, всегда говорил: войну выигрывает тот, у кого остаётся лишний талер.
Чиновник из свиты раскрыл папку, докладывая на ходу:
— Гонец из Франции, ваше величество.
— Ну?!
— Маркиз де Субиз строит фортификации вдоль границы, французы готовятся к войне основательно: сотни походных кухонь, обозы с провиантом.
Фридрих расхохотался.
— Чушь! Перед войском должна идти не сотня поваров, а сотни шпионов. Кстати, где Брокдорф?.. Почему молчит?! Я воюю со всей Европой и не знаю, как поведёт себя восточный сосед!.. Россия непредсказуема!
— Получена шифровка из Петербурга.
— Ну?!
— Брокдорф арестован, ваше величество. Брошен в крепость. Его пытают.
Фридрих остолбенел. Бегущая за ним свита натолкнулась на окаменевшую фигуру короля.
Рядом растворилась дверь, оттуда повалил густой пар. Слуга склонился в пояс:
— Ванна готова, ваше величество…
Парусник «Святая Софья» шёл по курсу.
День был солнечный, лёгкий бриз надувал паруса.
Штурвальный с помощником капитана Сизовым наблюдали за тем, как на палубе Корсак тренировал на шпагах спасённого беглеца. Тот заметно окреп, хотя ещё прихрамывал; правая рука его была подвязана черным платком, но левая работала весьма умело.
— Я ваш должник, капитан,— он сделал выпад.— Вы спасли мне жизнь, не размышляя, друг я или враг.
— Вы были при смерти,— отвечал Корсак, отбивая слабые, но точные удары.— А в смертный час перед Богом все равны.
— Дру-у-г,— раненый сунул шпагу под мышку и отёр пот.— Разрешите представиться: барон Брокдорф, прусский офицер на службе вашей государыни Елизаветы. В крепость попал из-за дуэли, не терплю обид и оскорблений. По материнской линии в моем роду были титулованные английские пираты… Так что видите, какой я опасный человек!
Брокдорф принял стойку, и не успел Алёша приготовиться, как на него обрушилась серия ударов. От неожиданности Алёша отступил к борту. Очередным ловким ударом Брокдорф выбил из рук Корсака шпагу. Она перевернулась в воздухе и, блеснув на солнце, упала за борт.
— О, прошу вас, извините! Досадная случайность! Я не хотел,— глаза Брокдорфа смеялись.
— Принеси шпагу! — приказал Алексей матросу.— Возьми в каюте.— И, обратившись к Брокдорфу, добавил: — Я не ожидал от вас такой прыти!
— Не в этом дело. Я левша. Моя левая…— барон потряс в воздухе здоровой рукой,— не раз спасала меня от гибели. В наследство мне досталось несколько шпажных приёмов… весьма каверзных! Я могу передать вам опыт моих воинственных предков. Надеюсь, он вам пригодится.
В руках Алёши появилась шпага.
— Я не сомневаюсь в этом. К вашим услугам.
Бой продолжался…
В судовом журнале Алешина рука вывела следующую запись: «Неизвестного зовут Брокдорф, он прусский офицер на службе государыни Елизаветы Петровны. Раненый идёт на поправку».
Кабинет Бестужева.
Перед канцлером стоял навытяжку Александр Белов. Он заметно возмужал, скулы его резко обозначились, зоркий и цепкий взгляд следил за Бестужевым.
Канцлер расхаживал по кабинету.
— Где твой дружок, капитан Корсак? Знаешь, Белов?
— В море, ваша светлость.
— Предатель — твой Корсак! Предатель и государев преступник! Сибирь по нему плачет.
— Как можно, ваша светлость? Корсак — честный и благородный.
