— Не кладите трубку, — обратился Купер к невидимому собеседнику. — Возможность?
Эллери беспечно махнул рукой.
— Не исключено, что я не прав, — великодушно признал он. — Не мог бы кто-нибудь из вас, джентльмены, показать мне энциклопедический словарь?
— Словарь? — недоуменно переспросил Гэллант. — Кажется, он лежит на столе в библиотеке, Квин. Сейчас я его принесу. — Он скрылся в соседней комнате и вскоре вернулся с толстым томом в мягкой обложке.
Эллери схватил книгу и начал листать ее, что-то напевая. Купер и Гэллант обменялись взглядами, затем секретарь пожал плечами и положил трубку.
— Ага! — воскликнул Эллери, прервав свою арию. — Хм! Торжество духа над материей. Перо сильнее, чем… Конечно, я могу ошибаться, — добавил он, снимая пальто, — но теперь все говорит против этого. Полезная вещь — словари… Мистер Купер, позвольте мне взглянуть на квитанцию в получении стопора.
Металлические нотки в его голосе заставили напрячься обоих мужчин. Секретарь, побагровев, вскочил на ноги.
— Вы намекаете, что я вам солгал?.. — сердито начал он.
— Ну, ну, — прервал его Эллери. — Квитанцию, мистер Купер, и побыстрей.
— Делайте, как говорит мистер Квин, Купер, — сказал Билл Гэллант. — Но я не понимаю, какая может быть польза…
— Польза заключается в уме, мистер Гэллант. Рука может быть быстрее глаза, но мозг быстрее их обоих.
Купер выдвинул ящик резного письменного стола и начал рыться в нем. Наконец он извлек пачку бумаг, просмотрел их и нашел маленький желтый листок.
— Вот, — буркнул он. — По-моему, это чертовская наглость.
— Вопрос не в том, что это по-вашему, — вежливо отозвался Эллери. Он поднес листок к глазам и начал изучать его со скрупулезностью археолога. Это была обычная почтовая квитанция с указанием содержимого посылки, даты, места отправления, стоимости и тому подобной информации. Имя отправителя отсутствовало. Посылка была доставлена кораблем компании «Ниппон юсен каиса» из Иокогамы, в Японии, и отправлена компанией транспортных пересылок в Сан-Франциско адресату, Дзито Кагиве, по его месту жительства в Уэстчестере. Расходы по пересылке были заранее оплачены в Иокогаме на основании сорокачетырехфунтового веса стопора, который был охарактеризован как изготовленный из мыльного камня, имеющий размеры шесть, шесть и двенадцать дюймов и украшенный барельефами драконов.
— Ну? — усмехнулся Купер. — Надеюсь, эти данные что-нибудь для вас значат?
— Они значат для меня абсолютно все, — серьезно ответил Эллери, пряча квитанцию в карман. — Было бы жаль, если бы она пропала. Это как Розеттский камень[11] — ключ к целой группе таинственных фактов. — Он выглядел довольным собой, но взгляд его серых глаз оставался настороженным. — Старая поговорка оказалась неверна. В числах мы обретаем не безопасность, а просвещение.
Гэллант махнул рукой:
— Вы порете чушь, Квин.
— Совсем наоборот. — Эллери перестал улыбаться. — Бесспорно, надо позвонить шефу полиции, но, с вашего разрешения, джентльмены, это сделаю я — и в одиночестве.
* * *
— В конце концов, я не ошибся, ожидая чего-то причудливого, — заявил вечером Эллери. Спокойный и благодушный, он примостился на краю письменного стола в кабинете, почесывая брюхо обсидианового идола.
Купер, мисс Мерривел и Гэлланты уставились на него. Они пребывали в последней стадии нервного напряжения. Снова дом раскачивался, как на волнах, драконы шевелились на ветру, а самурай ожил и наблюдал за происходящим. Темное небо за окном покрывали еще более темные тучи; луна еще не взошла из-за моря.
После звонка шефу полиции Эллери удалился из дома Кагивы и вернулся туда вечером, в сопровождении нескольких крепких молчаливых мужчин, которые, однако, не вошли с ним в дом и не стали обращаться к Гэлланту, секретарю, сиделке и слугам, а тут же исчезли, растворившись во мраке. Через окно кабинета с моря доносились странные шорохи и лязг, но никто не осмеливался подняться и посмотреть, в чем дело.
— «Что это был за мир, как тяжко его бремя, если те, кого разлучила смерть, больше не могут встретиться?»[12] — заговорил Эллери. — Трогательная мысль. И подходящая к данному случаю. Сегодня вечером, друзья мои, мы встретимся со смертью, и, что еще более странно, бремя упадет с наших плеч, как предсказывал Саути.
