ДЕЙН
Большое жюри, обвинение, залог — все это начинало походить на какую-то карусель.
— Ну, вот мы и снова здесь, — сказал Дейн.
Несколько полицейских в коридоре обсуждали его, как будто он отсутствовал или был сделан из дерева.
— Думаешь, ему тоже удастся выкрутиться?
— Ну, окружной прокурор уже дважды оплошал с его родителями. Еще одну неудачу он не может себе позволить.
— А я готов держать пари, что сынок выкрутится, как его папа и мама.
— Еще бы! Денег у них хватит.
— Не думаю. На этот раз он может подстелить себе своими деньгами электрический стул.
Дейна эти разговоры не утешили.
Частью карусели теперь был военный совет в больничной палате под строгим председательством Эллери. Врачи в последний момент решили задержать его в госпитале еще на несколько дней, пока он не привыкнет к костылям.
На сей раз Эллери не излучал уверенности. Он догадывался, что модус, который спас родителей Дейна, теперь не сработает. У Дейна не могло быть никакого алиби. В критический момент, когда Эштон разговаривал с барменом, а Лютеция беседовала по телефону с телеведущим, Дейн, по его собственному признанию, был фактически на месте преступления, от которого его отделяла только дверь квартиры в пентхаусе. На лестничной площадке перед лифтом не было окон, и никто не мог его видеть. Следовательно, никто не мог подтвердить его заявление, что он просто постоял там несколько минут и ушел, не заходя в квартиру.
Нет, теперь им придется делать то, что они должны были сделать с самого начала, заявил Эллери.
— Я бы занялся этим, будь я на ногах, — сказал он Дейну, Эштону и Джуди. — Единственный способ спасти Дейна — единственный надежный способ — это найти убийцу Шейлы. Если бы мы смогли это сделать, когда в преступлении обвиняли вас, мистер Маккелл, то были бы избавлены от дальнейших неприятностей, включая суд над миссис Маккелл и арест Дейна. Но мы не смогли, поэтому я перестаю ныть и принимаюсь за работу. — Эллери переместил больные ноги, впрочем, оказался в столь же неудобной позе. — До сих пор мы использовали негативный подход — старались доказать, что обвиняемый не мог совершить убийство. Теперь нам придется прибегнуть к противоположному, позитивному методу. Согласны?
Все кивнули, но без энтузиазма. Они чувствовали усталость. Глаза Джуди Уолш опухли и покраснели — плач стал такой же частью ее жизни, как чистка зубов. Она вцепилась в руку Дейна, словно оттаскивая его от края утеса.
— Началом, источником всего, является сама Шейла. «В моем конце мое начало», как говорила шотландская королева Мария.[108] — Эллери тактично не упомянул, при каких обстоятельствах она это говорила. — Например, с чего Шейла начала свой бизнес? Кажется, кто-то из вас, когда мы разглядывали модели ее одежды, упомянул, что она приступила к карьере модельера в партнерстве?
— С человеком по фамилии Уинтерсон, — кивнул Эштон Маккелл. — Айшел Уинтерсон. Помню, Шейла говорила, что он все еще в Нью-Йорке.
— Отлично. Тогда мы начнем с него. Попробуйте уговорить его посетить меня во второй половине дня.
— Если понадобится, я приведу его под дулом пистолета.
Но такие меры не потребовались. Айшел Уинтерсон был крайне польщен тем, что сам Эштон Маккелл посетил его в ателье мод графини Рони на Пятой авеню, с которым он сотрудничал.
Сама графиня тоже казалась польщенной.
— Какая ужасная история! — воскликнула она с сильным итальянским акцентом — графиня прожила в Штатах более двадцати лет, но одержала победу в борьбе за сохранение римского произношения. — Бедная Шейла! И это кошмарное преследование вашей семьи, мистер Маккелл. Айшел, ты должен помочь. Не теряй ни минуты!
Когда Рамон вез их в больницу, Айшел Уинтерсон говорил не переставая. Это был маленький щеголеватый человечек с лысой головой, на макушке которой находилась впадина, поэтому сверху — как однажды заметила графиня Рони, чей рост достигал шести футов, — его голова выглядела как один из лунных кратеров.
