И почти одновременно с ним раздался всхлип «умирающего лебедя»:
— Митавиа!
Я обернулась и глазам своим не поверила. Разве так бывает!? Разве мне может улыбнуться удача? Грустно, как Лидорчик, и острозубо, как Нифса. Габаритная у меня няня, а я её за бугая приняла! Это же они, мои… как их там? Мои, короче!
— Лидорчик, это ты?! Нифса?! Вы откуда здесь?
Я попыталась растолкать гномов, но моя няня управилась первой и расшвыряла бородачей, не особо напрягаясь. Лавкам тоже досталось. Лидорчик пристроился сзади и прошёл за Нифсой, как дельфин в кильватерной струе. Ни обо что не споткнулся. Пока няня меня обнимала и прижимала, Лидорчик толкался рядом и вопил, как гном:
— А мы за тобой! Мы сразу за тобой следом ушли! Я же говорил, нагоним! А что ты тут делаешь одна!?
Когда Нифса наконец разжала объятия, в меня вцепился Тонна Эля. Я бы даже сказала — стал тискать. Какой-то он не робкий. Совсем стеснительность на радостях утратил. Ладно, не буду его расстраивать и сразу браслет не верну.
— Лидорчик, погоди меня целовать. А то чесаться будет! — Вот как надо женихов останавливать. У него аж глаза посинели. — Не видишь, что ли? Я комарами на всё лицо раненная.
— А-а… — дошло до семьдесят второго потомка. — Тогда я поцелую там, куда комары не кусали.
Я почувствовала, что краснею. Гномы похабно заржали. Нифса сказала им «Уууии» и с одного удара развалила пополам стол. Неплохо. Не хуже короедовой бабушки кулаком лупит. Даже лучше. А я думала, что она только тесто хорошо месит… Горжусь!
— Какая женщина! — Простонал гномоначальник. — Как тебя зовут, красавица, — и бородатый самоубийца полез к Нифсе знакомиться.
— Она не говорит, — я решила вмешаться, потому что нехорошо, если сразу два внука осиротеют. — Это моя няня. Её зовут Нифса, но близко подходить не надо. Письмо давайте! Быстрее!
— Не говорит… не говорит… — бормотал гном, копаясь в своём мешке, — мечта, а не женщина!
Наконец он докопался до истины и извлёк на свет письмо Короеда.
Хорошее я Керосину обещание дала. Правильное. От гномов не убегала, Нифсе прямо в руки попала, Лидорчик для запечатывания и отправки послания имеется.
Гномы немного посомневались: не слишком ли быстро они «объект» доставили и можно ли меня уже отдавать? Вопрос решали недолго. Как только их предводитель заявил, что всё сходится кроме адреса, Нифса сломала об колено лавку, а я заверила доблестных защитников, что оплата за доставку урезана не будет, к тому же, за быструю доставку им положен бонус. Фургон. Заодно и избавилась от страшного транспорта.
Нифса накарябала под Ясиной росписью два полукруга и пририсовала снизу третий. Вышло чешуйчато и необычно. Письмо положили в конверт, и Лидорчик приступил к своей части обязанностей. Пока искали и плавили сургуч, он как раз закончил с адресом и прочими «кому куда» (отличник — завитушек в два раза больше, чем букв), повернул перстень на пальце печаткой вверх (тоже маскировался, ха!) и шлёпнул им по сургучу. Всё! Свобода!
Нет, не всё… Гномы уставились на перстень Лидорчика и на оттиск печати. А потом их как встряхнуло! Эхх, красота! Быстро гарнизонные строятся. А орут-то как складно:
— Будь-здра-ваш-соч-ство!
Ну, раз приграничники сами на таком диком языке разговаривают, Короеда с его «быщ-дыщ» в любом гарнизоне поймут, даже если он от Яси потеряется.
Лидорчик уступил свою комнату гномам, заявив, что «невесту» он будет охранять сам. С приходом моего конвоя, мест на постоялом дворе оказалось мало, но хозяин отвёл нам самую большую комнату с двумя огромными кроватями. Нифса подтвердила резким «уи», что решение верное, и первой вселилась (ворвалась как таран) в наше пристанище. Это правильно. Она должна контролировать процесс охраны. А то некоторые стали слишком смелыми и обнимаются почём зря.
Поднос с леденцами и кувшин молока мне принесла молоденькая служаночка. М-да… Некоторые гномы шуток совсем не понимают. А некоторые смазливые девицы моим женихам глазки строят! Ырбуц, какие нынче в провинции вольные нравы!
