А вот Лидорчик экзамен не сдал. Моментально. Бабуля запустила мне морозную волну по позвоночнику — адреналина добавила, что ли? А на кой мне анестезия? Да, я вижу, как мой так называемый жених воздух ртом хватает. Сказал бы «ох» или «ах» — ещё куда ни шло. Но если «ап-ап» как утопающий, значит спёкся. Напрочь. Глянул и спёкся. Это в Приреченске меня, может, и не с кем было сравнивать. Теперь есть с кем, и не в мою пользу.
Жаль, что я не сказочный дракон и не умею носом дым пускать. Только пузыри могу. Но не буду. Не собираюсь рыдать и страдать. Я же с самого начала знала, что Лидор присох ко мне с помолвкой, насмотревшись на Короедову свадьбу. Романтик недобитый. Обидно, конечно, что он вот так сразу переметнулся. Хоть бы познакомился для начала с портретной красавицей, что ли? Может, у этой Валерьяны характер как у Яси?
В общем, я решила не терять лица. Бабуля меня поддержала. (Все мимические мышцы «окаменючила» и слёзные железы пережала). Ага, я — непоследовательная. Хотела же «прынца» огорчить отказом. А теперь — не-а. Пусть помучается. Пусть пыжится и соображает, как бы так поделикатнее объяснить мне подкравшийся ыртыть.
— Бабуль, а что получится, если смешать ТоннуЭля с Валерьянкой? В равных пропорциях?
— Мита! Любая женщина огорчается, если ей предпочитают другую, — не в тему ответила Бабушка. — Вне зависимости от того — нравится ей мужчина или нет. Отвлекись.
Угу. Отвлекусь. Найти бы эту Валерьяну и сдать патрулю и её, и Лидора, чтобы под ногами не путался. Предатель!
— Наариэль, — пробулькала я совершенно диким образом (да, бабуля горло-то тоже попридержала), — скажите, как у Вашей сестры обстоят дела с грудью? В смысле размера?
Даже Короед бросил приводить в чувство сыщика. И так на меня вся компания уставилась, как будто я глупость спросила. Только Синяя Бабушка меня и поняла, эхх!
— Митавье! — грозно рявкнула Яся.
Нет, я сейчас их всех (кроме Наариэля и Бабушки) разлюблю.
— Гррр-кхе, — у меня же с их помощью самооценка в самомнение перерастёт. — Если грудь такая, что можно спрятать, кхырк-бульк, увязать, стянуть, кхе-кхы, то искать надо парня. Не красивого. Всхнык. И может быть, не эльфа.
И чем быстрее, тем лучше. А то, чем дольше, тем больше я буду расстраиваться. Даже если некоторые сероглазые красавцы смотрят на меня как на магооракула.
Понятия не имею, как можно сделать из красотки с портрета «некрасивого-неэльфа». Я бы такие волосы ни за что не подстригла и не перекрасила (ради спасения собственной жизни — может быть, ради поиска живого тела покойного брата — не-а). Ресницы тоже подрезать не стала бы. Уши… до стрижки ушей эльфам могут только орки додуматься. Но, побери меня драмзерх, я не понимаю, как иначе эту девицу до сих пор не нашли.
— Спрятать грудь можно, — Наариэль придвинул кресло поближе к кровати и приготовился внимать мне-разумной.
Даже Яся в ногах присела и оттеснила от меня Лидорчика. Давно пора, а то ТоннаЭля вконец запутался, где он и зачем, так что уже всем заметно — семьдесят второй потомок выпал из реальности и забыл не только меня, но и то, какой он там по счёту. Ладно, я вроде как ничего не замечаю, созерцаю балдахин. Немощная я. И расстроенная.
— Гырк, гм… — говорить с зажатым горлом — это что-то!
— А может… — прекрасный Тарноэр изобразил некий жест у виска, и я чуть было не поняла его превратно. Не сразу сообразила, насколько он заботливый. (Красавец сероглазый заботливый, а не жест).
«Посмотри на сестру в его памяти, — подсказала Бабушка, — чтобы горло не мучить».
Это в моём-то состоянии? Чтобы Наариэль увидел, как я расстроилась из-за какой-то там тупой иголки на раскидистом генеалогическом кактусе Императорского Дома?
Бабуля пообещала поинтересоваться древовидными кактусами позже и совершенно бестактно сообщила, что меня никто бы и не допустил до столь деликатного дела, с моим-то полностью открытым потоком сознания. Ну, да. Кто бы сомневался, что я ни на что не гожусь?
За раскисание и пораженческие мысли мне вместо ментальной затрещины досталась новая встряска, и я испытала нечто вроде душевного взлёта. Ухх, какая прелесть!
