— Гептодиновый кварц. Он тебе знаком? Умеренное давление на стекло с примесями часто порождает… «Умеренное», говорю я. Разумеется, термин геологически условен.
— Ты опять мне угрожаешь. Уходи, сейчас же. Или тебе придется меня убить.
— Ты не хочешь, чтобы я ушел. У нас тут маневры в рамках одного поединка — решается, какие миры падут и где. — Князь взвесил кристаллы на ладони. — Я могу идеально продырявить одним из них твой череп. — Повернул руку; осколки вновь упали на пол. — Лорк, я не дурак. Я жонглер. Хочу, чтобы все наши миры вращались вокруг моих ушей. — Он поклонился и отступил. И снова его нога задела зверя.
Себастьянов питомец рванул цепь. Рассекли воздух паруса, толкая хозяйскую руку взад-вперед…
— Сидеть! Сидеть, сказал кому!..
…цепь вырвалась из руки Себастьяна. Тварь воспарила, замоталась туда-сюда у потолка. И бросилась на Лалу.
Та замахала руками, защищая голову. Князь увернулся, сделал нырок под крылья. Рука в перчатке ударила вверх.
Тварь запищала, отлетела, отбиваясь крыльями. Князь снова стеганул рукой по черному телу. Оно забилось на лету, рухнуло.
Тййи вскрикнула, подбежала к зверю — тот слабо трепетал на спине, — оттащила. Поднялся с табуретки, бугря кулаки, Себастьян. И упал на колени, склонился над раненым питомцем.
Князь повертел черной рукой. Ткань замарал жидкий пурпур.
— Это создание атаковало тебя на Эскларос, верно?
Лала все так же молча выпрямилась и столкнула темные волосы с плеча. Платье — белое; низ, воротник и рукава — с черной каймой. Она коснулась окропленного кровью атласного лифа.
Князь смотрел на мяучащее нечто между Тййи и Себастьяном.
— Счет почти равный, Лала? — Потер руки — плоть о кровавый мрак, — набычился на заляпанные пальцы. — Лорк, ты задал вопрос: когда я воплощу угрозы в жизнь? В любой момент в течение шести минут. Но между нами еще эта звезда. Слухи, о которых ты говорил Лале, нас достигли. Защитная вуаль, в которую завернулась Великая Белая Сука Севера, твоя тетушка Циана, эффективнее некуда. Вуаль заволокла все, едва ты покинул кабинет. Но мы подслушивали и у других замочных скважин; и узнали о звезде, что станет новой. Она или такие же звезды, очевидно, влекут тебя уже какое-то время. — (Голубые глаза отстали от испачканной ладони.) — Иллирий. Не вижу связи. Не важно. Люди Аарона работают над этим.
Напряжение болью скакнуло между бедрами Лорка и поясницей.
— Ты к чему-то готовишься. Давай. Действуй.
— Я должен понять как. Голой рукой, я думаю… нет. — Выгнулась арка бровей. Князь поднял темный кулак. — Нет, этой. Я уважаю твою попытку оправдаться передо мной. Но как ты оправдаешься перед ними? — Окровавленными пальцами он показал на экипаж.
— Эштон Кларк был бы на твоей стороне, Князь. И правосудие. Я здесь не потому, что сотворил ситуацию. Я всего лишь стараюсь ее разрядить. Я должен драться с тобой, потому что думаю: победа за мной. Ничего сложного. Ты за стазис. Я за движение. Все движется. Никакой этики. — Лорк посмотрел на близнецов. — Линкей? Идас?
Черное лицо поднялось; белое опустилось.
— Вы знаете, чем рискуете в этом состязании?
Один глядел на него, другой в сторону, оба кивнули.
— Хотите уволиться с «Птицы Рух»?
— Нет, капитан, мы…
— …в смысле, даже если все это…
— …все изменится, на Табмене…
— …во Внешних Колониях, может быть…
— …может, Товия оттуда уедет…
— …и мы снова будем вместе.
Лорк усмехнулся:
— Думаю, Князь возьмет вас с собой, если захотите.
— В дегте и перьях, — сказал Князь. — Отбелю — завороню. Вы воплотили свои мифы в жизнь. Черт бы тебя побрал, Лорк.
Вышла вперед Лала.
— Вы! — сказала она близнецам; оба подняли глаза. — Вы хоть понимаете, что случится, если поможете капитану фон Рэю и он преуспеет?
— Он может победить… — Линкей наконец отвернулся, серебряные ресницы дрожали.
Идас придвинулся, прикрывая брата.
— …а может и не победить.
— Что говорят о нашей культурной общности? — Это Лорк. — Мир не таков, каким ты его видел, Князь.
Лала резко обернулась:
— Есть доказательства, что в нем все по-твоему? — Не дожидаясь ответа, уставилась на Злато. — Лорк, посмотри.
— Я смотрю. Что ты видишь, Лала?
