— Прошлое меня не трогает, — объявил Лорк. — У меня нет на него времени.
— Меня оно интригует, — вступил Кейтин. — Я хочу написать книгу; возможно, об этом.
Циана посмотрела на него:
— Книгу? Какого рода?
— Роман, я думаю.
— Роман? — Они прошли под очередным экраном для объявлений: серым-серо. — Вы намерены сочинить роман. Как очаровательно. Годы назад мой друг-антиквар пытался написать роман. Его хватило на первую главу. Но он утверждал, что благодаря ужасно просветляющему опыту проник в самую суть того, как это делается.
— Вообще-то, я работаю над книгой довольно давно, — поделился Кейтин.
— Чудесно. Может, когда закончите, позволите институту сделать психозапись вашего творческого опыта под гипнозом. Может, мы напечатаем пару миллионов экземпляров и разошлем, сопроводив документальным психорамным исследованием, по библиотекам и другим образовательным учреждениям. Я уверена, что заинтересую этой идеей совет.
— Я даже не думал о том, чтобы ее напечатать…
— Через Алкан это ваш единственный шанс. Имейте в виду.
— Я… да.
— Когда вы уже наведете тут порядок, а, Циана?
— Дорогой племянник, у нас куда больше экспонатов, чем вмещают галереи. Где-то все это должно находиться. В музее тысяча двести публичных и семьсот частных галерей. И еще три с половиной тысячи фондохранилищ. Я неплохо знакома с содержимым большинства из них. Но не всех.
Они шествовали под высокими ребрами. Позвонки арками вздымались к кровле. Холодные потолочные огни бросали тени зубов и глазниц на латунную тумбу черепа размером со слоновью ляжку.
— Выглядит как сравнительная выставка остеологии рептилий Земли и… — Кейтин заглянул в костяные пещеры. — Я даже не знаю, откуда родом это.
Клинок лопатки, тазовое седло, ключичный лук…
— Далеко твой кабинет, Циана?
— В восьмистах ярдах — если путь прямой, как полет аролата. Поедем на следующем лифте.
Миновав сводчатый проход, они вышли на площадку с лифтами.
Спиральный подъемник вознес их не на одну дюжину этажей.
Плюшево-латунный коридор.
Другой коридор, со стеклянной стеной…
У Кейтина сперло дыхание: под ними узорчато разлегся весь Феникс, от срединных башен до пристани с перехлестами тумана. Пусть Алкан давно не был высочайшим зданием галактики, в Фениксе он оставался высочайшим.
Горбатый пандус уводил в сердце здания. Вдоль мраморной стены висели семнадцать полотен Дехэй «Под Сириусом».
— Неужели это?..
— Подделки, молекулярные репродукции Найлза Фолвина, сделаны в две тысячи восьмисотых в Веге. Долгое время были знаменитее оригиналов — те выставлены внизу, в Южном Зеленом Покое. А с подделками связано столько событий, что Банни решила повесить их здесь.
И дверь.
— Мы пришли.
Отворилась во тьму.
— Итак, племянник мой… — они шагнули внутрь, и три световых столба упали откуда-то сверху, окружив на черном ковре каждого, — будь добр, объясни, зачем ты вернулся? И что у тебя за дела с Князем? — Она обернулась, смотрела на Лорка.
— Циана, мне нужна еще одна нова.
— Что?!
— Сама знаешь, первую экспедицию пришлось распустить. Я буду пытаться опять. Корабль нужен самый обычный. В прошлый раз мы это поняли. У меня новая команда; и новая тактика. — (Прожекторы следовали за ними по ковру.)
— Но Лорк…
— Раньше планирование было тщательным, мы двигались плавно, сцепленно, нас тянула вперед уверенность в нашей точности. Теперь мы — отчаянное сборище портовых крыс, в их числе Мыш; и единственное, что нас направляет, — моя ярость. Но бежать от нее, Циана, слишком жутко.
— Лорк, ты не можешь взять и повторить…
— Циана, капитан тоже другой. Раньше «Птица Рух» летала под получеловеком, знавшим одни победы. Теперь я стал целым. Я познал и поражение.
— Но чего ты от меня…
— Алкан изучал еще одну звезду, почти перешедшую в нову. Мне нужно название и когда она может взорваться.
— И ты полетишь к ней — вот так просто? А что с Князем? Он знает, зачем ты рвешься к нове?
— Мне плевать. Назови мою звезду, Циана.
Нерешительность поколебала ее худобу. Она тронула что-то на серебряном браслете.
Новый свет:
Из пола восстал инструмент-блок. Она села на выросшую рядом скамейку, вгляделась в огоньки индикаторов.
