Лорк наклонил карту, и дифракционные изображения зверей, мигнув, исчезли в таинственных зарослях. Ладонь Мыша на Кейтиновой руке напряглась. Он вопросительно поднял подбородок.
— Звери Апокалипсиса, — ответил Кейтин. Показал через плечо капитана на четыре угла рощи. — Телец, Лев, Орел, а это обезьяноподобное созданьице на заднем плане — карликовый бог Бес, изначально египетский и анатолийский, защитник рожениц, гонитель скаредных, божество щедрое и страшное. Одна его статуя довольно известна: припал к земле, ухмыляется, показывает клыки, совокупляется с львицей.
— Ага, — прошептал Мыш. — Видал я эту статую.
— Честно? Где?
— В музее. — Мыш пожал плечами. — В Стамбуле, наверное. В детстве, меня водил какой-то турист.
— Увы, — задумался Кейтин, — я довольствовался трехмерными голограммами.
— Только он не карлик. Он… — скрежет прервался, Мыш глянул на Кейтина, — в два раза выше тебя будет. — Зрачки Мыша закатились в мгновенном воспоминании, показав прошитый венами белок.
— Капитан фон Рэй, вы Таро знаете хорошо? — спросил Себастьян.
— Мне гадали на картах всего ничего, — объяснил Лорк. — Матери не нравилось, когда я слушал гадалок, которые выставляли свои столики на улицу, под стыки ветрозащиты. Помню, мне было лет пять-шесть, и я умудрился потеряться. И пока бродил по совсем незнакомому району Ковчега, подошел к гадалкам, и они предсказали мне будущее. — Он засмеялся; Мыш, считывая надвигавшиеся эмоции неверно, ожидал гнева. — Когда я вернулся и рассказал матери, она страшно расстроилась и велела никогда больше так не делать.
— Она знала, что это все глупость! — прошептал Мыш.
— Что сказали карты? — спросил Кейтин.
— Что-то о смерти в семье.
— Кто-нибудь умер?
Глаза Лорка сузились.
— Примерно через месяц моего дядю убили.
Кейтин размышлял над звуками «м». Дядя капитана Лорка фон Рэя?
— Но карты хорошо не знаете вы? — переспросил Себастьян.
— Только названия нескольких… Солнце, Луна, Повешенный. Однако значения не изучал их я никогда.
— А. — Себастьян кивнул. — Первая карта выбранная всегда сами вы. Но Космос — Старших Арканов карта. Человеческое не может существо представлять. Выбирать нельзя ее.
Лорк скривился. Смущение гляделось злостью. Истолковав его превратно, Себастьян умолк.
— Иначе говоря, — продолжил Кейтин, — в колоде Таро пятьдесят шесть карт Младших Арканов — они как пятьдесят две игральные карты, только в числе придворных карт — пажи, рыцари, королевы и короли. Эти отвечают за повседневные дела людей: любовь, смерть, налоги, все такое. Есть еще двадцать две карты: Старшие Арканы, с картами вроде Дурака и Повешенного. Они символизируют первичные космические сущности. И правда — неудобно выбирать одну из них как символ себя.
Лорк пару секунд буравил карту взглядом.
— Почему нет? — Посмотрел на Кейтина. Выражение с лица исчезло. — Мне нравится эта карта. Тййи велела выбрать, и я выбрал.
Себастьян поднял руку:
— Но…
Тонкие пальцы Тййи поймали шерстистые костяшки партнера.
— Выбрал он, — сказала она. Металл ее глаз мигнул Себастьяну и капитану, упал на карту. — Сюда кладите. — Она жестом велела положить карту. — Капитан любую может какую карту выбрать захочет.
Лорк положил карту на ковер — головой плясуна к себе, ногами к Тййи.
— Космос перевернутый, — пробормотал Кейтин.
Тййи смерила его взглядом:
— Перевернут для тебя, прямой для меня. — Голос резал.
— Капитан, первая выбранная карта ничего не предсказывает, — сказал Кейтин. — Вообще-то, первая карта, которую вы берете, удаляет из расклада все олицетворяемые ею возможности.
— Что она олицетворяет? — спросил Лорк.
— Здесь мужчины и женщины единение, — сказала Тййи. — Меч и кубок, жезл и пентакль сходятся. Завершенность и верный успех означает она; божественного космический дух осознания символизирует. Победу.
— И все это вырезано из моего будущего? — Лорково лицо вновь сложилось в гримасу муки. — Замечательно! Что это за гонка, если я уверен, что меня ждет победа?
— В перевернутом виде она означает одержимость чем-либо, упрямство, — добавил Кейтин. — Отказ от познания…
Тййи одним движением сложила карты. Протянула колоду:
