— Мне всегда казалось, что это чересчур длинно.
Она отворачивается:
— Мне вовсе не нравится быть фрелкой. Так лучше?
— Тоже не очень. Будь кем-нибудь еще.
— Перверсию не выбирают. У вас их нет и быть не может. Вы свободны от этих проблем. Вот за это я вас и люблю, спейсер. Моя любовь берет начало в страхе полюбить по-настоящему. Разве это не прекрасно? Извращенец замещает недоступное для «нормальной» любви. Гомосексуалист — зеркалом, фетишист — обувью, часами, корсетом. А те, у кого комплекс невесомостного сексуального за…
— Фрелки.[20]
— Фрелки замещают, — она вновь пристально смотрит на меня, — парящим куском мяса.
— Я не обиделся.
— Жаль, я как раз хотела вас обидеть.
— Зачем?
— У вас нет желаний. Вам не понять.
— Продолжайте.
— Я хочу вас потому, что вы не хотите меня. Это наслаждение. Когда кто-то и впрямь испытывает сексуальную тягу к… к нам, мы пугаемся. Интересно, сколько людей до вас ждало вашего появления? Мы — некрофилы. Я уверена, что с вашим появлением осквернители могил исчезли. Да нет, вы этого не поймете… — Она помолчала. — А если б могли понять, я бы не ворошила ногами опавшие листья и не ломала голову, где одолжить шестьдесят лир. — Она переступила через древесный корень, проломившего мостовую. — А как раз такие нынче в Стамбуле расценки.
Мысленно перевожу в доллары.
— Чем дальше на восток, тем все дешевле.
— А знаете, — она отпускает полы плаща, и они расходятся, — вы не такой, как другие. По крайней мере, хотите понять…
Я говорю:
— Если я плюну столько раз, сколько ты говорила это другим спейсерам, ты утонешь.
— Проваливай обратно на свою Луну, ты, кусок мяса. — Она закрыла глаза. — Убирайся на свой Марс. У Юпитера много спутников — там от тебя будет какой-то прок.
— Простите, так где вы живете?
— Вы хотите пойти со мной?
— Подарите мне что-нибудь. Ну что-нибудь такое… не обязательно, чтобы стоило шестьдесят лир. Такое, что вам самой нравится, что вы любите, что для вас хоть что-то значит.
— Нет!
— Но почему?
— Потому что я…
— Потому что вы не хотите расставаться даже с крохотной частичкой своего «я». Все вы, фрелки, такие!
— Вы правда не понимаете, что я не хочу вас покупать?
— Вам не на что меня купить.
— Вы ребенок, — говорит она. — Я люблю вас.
Подходим к воротам парка. Она останавливается. Мы стоим, довольно долго — ветер успевает налететь, пошевелить траву и снова утихнуть.
— Я, — она робко указывает, не вынимая рук из карманов плаща, — я живу вон там.
— Прекрасно, — отвечаю я, — идем.
Она рассказала, что как-то здесь взорвалась газовая магистраль и пламя бушевало до самой пристани, сжигая все на своем пути. Погасили всего за несколько минут, ни одно здание не рухнуло, но облицовка обгорела.
— Здесь живут художники и студенты, — продолжает она (мы как раз пересекаем булыжную мостовую). — Улица Юри-Паша, четырнадцать. На случай, если еще когда-нибудь окажетесь в Стамбуле.
Облупившаяся дверь, рядом сточная канава, полная отбросов.
— Люди творческих профессий часто бывают фрелками, — говорю я, изображая придурка.
— Среди других тоже хватает. — Она входит, придерживая для меня дверь. — Мы просто не очень-то это скрываем.
На площадке первого этажа — портрет Ататюрка. Ее квартира на втором этаже.
— Минутку, только достану ключ…
Марсианские пейзажи! Лунные пейзажи! На мольберте шестифутовый холст: восход Солнца над гребнем лунного кратера. На стенах — копии с обсерверовских фотографий Луны и лощеные лица генералов Международного корпуса спейсеров.
На одном углу стола стопка журналов с фотографиями из жизни спейсеров — такие продаются почти в любом киоске по всему свету. Некоторые всерьез говорят, что их издают для жаждущих приключений подростков. Это они датских не видели. У нее и такие есть, несколько. Полка с книгами по искусству. Над ней шесть футов космоопер в бумажной обложке: «Грех на космической станции № 12», «Донжуан космоса», «Опасная орбита».
— Арак? — спрашивает она. — Узо или перно? Выбирайте. Правда, наливать я буду из одной и той же бутылки. — Она достает стаканы, открывает какой-то шкафчик по пояс высотой, который оказывается холодильником. Ставит поднос с закусками: фруктовый пудинг, рахат-лукум, тушеное мясо.
