— Ба! — отмахнулся тот. — Какое имеет значение это венчание, если сразу после него новобрачный отправится по своим делам?
— Это было бы верно, если бы мы имели дело с какой-нибудь другой девушкой, не с Мари де Круамар. Послушай, может быть, и даже наверное, она уступила бы принцу, останься она незамужней. Но обвенчавшись! Она же при этом поклянется в верности мужу перед Богом, и хоть ты ее убивай, но она эту клятву не нарушит, понимаешь?
— Мда… — промычал вместо ответа Сент-Андре.
Тем временем слуга принес то, что от него требовалось, и теперь раскладывал и расставлял все эти предметы на столе.
— Черт побери! Так что же нам теперь делать? — взволнованно спросил граф, едва слуга отошел. — Нет никакого средства помешать этой свадьбе, если только, — добавил он едва слышно, — не вернуться к моей первой мысли и не прирезать парня!
Роншероль пожал плечами и улыбнулся. От этой улыбки его собутыльника бросило в дрожь.
— Я знаю средство, — буркнул Роншероль с налитыми кровью глазами. — И оно будет получше твоего кинжала!
— Ей-богу, я начинаю тебя бояться!
— Между тем это совсем не страшно и очень просто. Гляди!
И Роншероль принялся быстро писать. Когда он закончил, то подсунул листок бумаги Сент-Андре, который, прочитав написанное, крепко выругался и воскликнул:
— Вот это да! Просто чудо! Ты свое дело знаешь! Не иначе, далеко пойдешь!
— Я на это и рассчитываю! — усмехнулся Роншероль, складывая листок бумаги вчетверо и прикладывая к воску свой перстень с печаткой без герба.
Вот что написал Роншероль:
«Господин Рено!
Девушку, на которой вы собираетесь жениться, зовут
МАРИ ДЕ КРУАМАР».
— Жерве! — крикнул Роншероль. Подбежал слуга.
— Жерве, хочешь заработать десять золотых экю за пустяковую работу?
— О, господин барон! — пробормотал слуга, явно оглушенный такой огромной суммой.
— Так ты хочешь их заработать, негодяй, или не хочешь? — загремел Сент-Андре, изнемогая от нетерпения.
— Да я бы ради таких денег, не задумываясь, в огонь бросился!
— Отлично, — сказал Роншероль. — Возьми это письмо. Приходи в половине первого ночи в Сен-Жер-мен-л'Оссерруа. Там передашь его молодому человеку, с которым я буду беседовать у входа в храм. И получишь свои десять экю. Да, что еще важно: молодого человека зовут господином Рено. А теперь — держи и помни: я распотрошу тебя, если забудешь сделать так, как я сказал!
За несколько минут до полуночи Роншероль и Сент-Андре подошли ко входу в церковь. Они дрожали. Они смеялись.
В этот момент в десяти шагах от них возникли две тесно прижавшиеся одна к другой тени: это Рено, обнимая подругу за талию и поддерживая ее своей мужественной рукой, вел Мари к алтарю.
Она пришла!
Нет, не бракосочетание оказалось ни к чему, оказалась ни к чему жертва, которую она принесла во имя любви! Ей пришлось все-таки идти в храм! Она тщетно пыталась воспротивиться железной воле жениха.
И она пришла, она сейчас пойдет под венец с человеком, которого любит больше своей жизни, больше своей души, да, она идет на этот брак по любви, любви чистой, любви вечной, но идет так, как спускались в ад осужденные на вечную погибель из легенд и мифов о мятежном ангеле, восставшем против Бога…
Рено увидел Сент-Андре и Роншероля и бросился к ним со словами признательности, не скрывая радости. Пылко пожимая им руки, он спросил:
— А что с пропуском?
— Вот он, — ответил Сент-Андре, протягивая ему сложенный листок бумаги, который Рено немедленно спрятал в карман своего камзола.
— А лошадь? — снова спросил он.
— Привязана к решетке ограды и ждет тебя там. Сможешь вскочить в седло, едва отойдя от алтаря.
— Отлично. Пойдемте.
— Куда? Еще слишком рано! — забеспокоился Роншероль, с нетерпением ожидавший появления Жерве. — Только пробило двенадцать, а месса начнется в час.
— Нет, месса начинается в полночь, — просто сказал Рено. — Я добился этого, чтобы выиграть час времени.
Сент-Андре, стоявший в тени, кусал кулаки, чтобы не закричать от досады. Роншероль застыл на месте как громом пораженный.
— Дорогие мои друзья, — продолжал между тем Рено, чей голос дрожал от избытка чувств, от избытка нежности к любимым им людям. — Братья мои, вот перед вами Мари — та, которую я обожаю, та, которая через несколько минут станет моей женой. Мари, эти господа — мои самые близкие друзья, самые дорогие мне люди на свете после отца и тебя. Это граф Жак д'Альбон де Сент-Андре, а это — барон Гаэтан де Роншероль…
