С компаньоном договорился встретиться в кафе на Кузнецком — ему там удобно, мне тоже — тут ходу пятнадцать минут.
Договорились, что он узнает меня по форме.
Так сразу и происходит — передо мной мужчина лет, примерно, под сорок.
Садимся за столик, людей в зале мало, разговаривать очень удобно.
Он протягивает мне меню, давая понять — я здесь гость.
— Спасибо, только что пообедал.
— Кофе.
— Кофе можно.
— И по рюмочке бренди. Здесь хороший.
Его доброжелательный тон мне нравится — это своеобразный сигнал открытости, от бренди я не отказываюсь.
— Примите, конечно, мои соболезнования в связи с кончиной вашего…
Я чуть запнулся с формулировкой «кого», но мне помогли:
— Друзьями назвать нельзя, однако отношения были хорошими.
Официант, уже выжидая, стоит у столика… к заказу мой визави добавил еще графин ананасового сока.
— Георгий Александрович, завязывается какой-то непонятный и неприятный для всех узел, — в умных серых глазах напротив появилась настороженность, — и разговор у нас без протокола, вы можете потом от каких-то слов отказаться, а проще говоря, их не воспроизводить.
— Спасибо за предупреждение, но постараюсь быть максимально полезным. Вы спрашивайте напрямую, мне легче так будет.
— Вдова утверждает, что кроме официально указанной в договоре суммы при продаже риэлтерской фирмы была еще дополнительная, не учтенная, так сказать.
Он ответил не сразу, сначала еле заметно покивав головой…
— Была.
— Два миллиона баксов?
— Да, — прозвучало с выдохом, а брови двинулись вверх, обозначив на лбу напряженные складки.
— Супруга заявила…
— Знаю, порадовала меня вчера по телефону, — злое волнение отчетливо проступило в голосе. — И сообщила еще — кто-то, якобы, был с ним в тот вечер. Намек, понятный, не так ли?
— Да, она называла вас в качестве подозреваемого. Ну, с ее точки зрения. Вы, однако, поймите правильно, нам приходится задавать в связи с этим вопросы.
— Позвольте на опережение. После сделки я поехал домой, зашел в магазин за продуктами, потом был дома весь вечер. Полагаю, у меня нет алиби.
— А никто вам не звонил? Или вы сами?
— … мне нет, а я, да, звонил матери.
— В котором часу?
— Обычно я ей звоню около десяти. — Он сразу всё понял: — Впрочем, Алла говорила, что вернулась домой в начале десятого.
Официант подошел с подносом.
Расставил всё и налил сок в бокалы.
Мы пожелали поднятыми рюмками друг другу здоровья.
Я отпил половину… бренди действительно высокого качества… но вряд ли его почувствовал мой собеседник, резко опрокинувший рюмку.
Выдохнул пару раз, потом поискал глазами отошедшего официанта и показал ему на рюмку в смысле «еще».
— Простите, как ваше имя-отчество?
— Можно просто Дмитрий.
— Тогда и меня — Георгий, терпеть не могу всяких неравенств. Вы пейте, пожалуйста.
— Спасибо, я понемногу. Скажите, Георгий, ваш компаньон хотел как-то отметить сделку?
— Хотел. Сказал: «надо посидеть по такому случаю». Я сразу отказался, — он угадал мой вопрос: — Почему отказался? Потому что должен был встретиться у себя дома с одним человеком. Встреча не состоялась.
Тут появилась зацепка: можно спросить — кто тот человек и подтвердит ли он, что встреча была назначена, но это наивный ход, возможно, мой визави на него и рассчитывает, а «свой» проинструктированный человек уже всё готов подтвердить. Но вот, если сам он подбросит такую мысль — похоже будет на «домашнюю заготовку».
— А другим покойный предлагал сделку отметить?
— М-м, других в тот момент рядом не было.
И что-то вроде легких раздумий в его лице, вроде: сказать — не сказать.
— Он пил один, такое бывало, но очень любил компанию. Любил поговорить, сам неплохо рассказывал.
Доставили вторую рюмку.
Мы выпили.
И вышла пауза для кофе.
Пахучий, крепкий, дает ощущение силы.
Надо дома наладить из зерен хороших варить, а про баночный говорят, что он совсем не полезный.
И сок вкусный.
…
Маленькие чашечки уже пусты — пора за дело.
— И вы не знаете, состоялись ли посиделки? Юрист, бухгалтер, может быть — оба?
— С главбухом я вчера разговаривал по телефону, позвонил ему сразу после Аллы. Он в курсе был, от нее же, известие для него, сказал, шоковое.
