Вместе с матерью они практически сделали его инвалидом: он должен был, уходя из дома, каждый час звонить по телефону домой: "Бабуля, я ещё живой, меня ещё не убили". Он не может передвигаться самостоятельно по городу на метро, потому что его никогда не отпускали одного. Он высокий и красивый, но хилый, часто болеющий, не умеющий бегать, плавать. Он даже школу не закончил с аттестатом: так часто школу пропускал, что не смог сдать экзамены и вместо аттестата получил справку.
На лекции в школе, рассказывая историю Рустама, психолог задал вопрос школьникам:
- Что, по-вашему, можно сказать такой маме на приеме?
Каждый дал свой вариант ответа. На самом деле психолог сказал Марине:
- В фашистских концлагерях проверку делали один раз в сутки, в советских - два раза...
В. Гюго описывал, как нищие деформируют тельца своих маленьких жертв, делая их уродцами, чтобы вызывать жалость и получать на этом подаяния. Такого изуродованного физически человека уже невозможно привести в норму никакими операциями, массажами и другими средствами. Точно так же, если
"изуродована" психика человека, если ему не дали вовремя прожить здоровую зависимость от матери после рождения, контрзависимость до 4-5 лет, независимость с 6 лет, взаимозависимость со школы и до конца жизни, если не пройдены эти этапы вовремя, значит психике человека нанесен непоправимый вред.
И никого нельзя обвинять в том, что это происходит. Чтобы имела место игра, необходимы хотя бы два её участника как минимум. Один человек не играет. Рустам в любое мгновение своей жизни мог выбрать другую игру, и ни мама, ни бабушка не смогли бы с ним ничего сделать. Есть ведь дети, с которыми с самого рождения сладу нет. Они сразу выбирают свой путь. Иногда все-таки такая игра в их жизнь непостижимым образом все равно приходит. Один очень крупный бизнесмен в детстве сбежал из семьи, воспитывался в детском доме, сам получил образование, сделал карьеру, открыл крупную строительную фирму. Он прожил трудную и увлекательную жизнь, но не сумел оценить всей прелести, романтики её. Он говорил:
- Мне было очень трудно, и я сделаю все, чтобы моим детям жилось легко.
У него один сын. Ему обеспечили все: учителя, репетиторы, тренеры; ни трудностей, ни сложностей... За него все так было предусмотрено, расписано, обеспечено, что жизнь была неинтересна. Он стал наркоманом.
Только осознавая себя в играх и игры в себе можно сделать выбор принимать или не принимать в них участие и в какой степени.
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОГРАММЫ
Не менее важную роль в судьбе человека играют социальные программы. Они бывают такими мощными, что все остальные (потомственные, внутриутробные, семейные) уходят на задний план. Такие социальные катастрофы как мировые войны, уносящие миллионы жизней, голод, толкающий на людоедство (Россия и Украина в 20-30 годы, Ленинград в годы Второй мировой войны), тоталитарные режимы, порождающие всеобщий постоянный страх, - все эти катаклизмы ставят главный вопрос - физическое выживание. Психологи в западных странах с трудом работают с бывшими советскими людьми. Им непонятно их стремление создать проблему там, где, кажется, её нет и не может быть.
Всему миру было непонятно, почему в Советском Союзе был такой дефицит всего: еды, одежды, бытовой техники, жилья, автомобилей. Весь мир затоварился в своем перепроизводстве, а в Союзе дирекция, профсоюзный и партийный комитеты распределяли товары от чайных чашек и ковров до автомобилей и квартир. Дефицит - это обязательное условие тоталитарного режима. Где есть распределение, там власть. На крупный авиационный завод завезли сахар, конечно, в дефицитном количестве, и партком, профком и дирекция вынесли решение: сахар выделить одиноким женщинам. Ну не понять этой ситуации никаким западным психологам! И только, наверное, бывшие советские люди могут представить себе, сколько оскорблений и недобрых слов услышали за этот один килограмм сахара одинокие женщины от неодиноких.
Любому тоталитарному режиму не нужны думающие, свободные люди, принимающие ответственность на себя за свою жизнь, за семью, за любой свой выбор.
