– Господи боже мой!
– Вот и я о том же.
– А что он…
– Провалиться мне, если знаю. Вот давай и выясним.
С этими словами Пилтдаун перешел дорогу и уселся на валуны.
– Располагайся, – предложил он, похлопав по камню рядом.
Вермелен неловко примостился на жестком сиденье.
– Телефон с собой?
Егерь вынул прибор из кармана.
– А сейчас, – объявил робот, помахивая руками над телефоном, – я войду в мистический транс и передам таинственное вещание твоему дальноговорителю. Или, выражаясь прозаически, ретранслирую на него передачу из сети местных роботов.
Дисплей засветился, показывая Кэмпбелла. Тот стоял на бревне, на котором недавно сидел. Доносящийся из динамика голос казался неестественным, дребезжащим и плоским:
– …Темное время, братья мои и сестры, когда вера наша подверглась суровому испытанию. Тяжело в сердцах наших от злодейства и кровопролития, учиненного, как думает мир, во имя нашей веры. Молитвы наши – с ранеными и скорбящими. Но, разделяя скорбь и гнев, не следует позволять себе сбиться с прямого пути…
И так далее и тому подобное, все такое же звучное и пустое. Вермелен отключился задолго до конца проповеди.
– Ты же обещал мне рассказать, в чем дело, – сказал он Пилтдауну.
– О да. Если подождешь немного, к твоим услугам американец. Он за поворотом. И покажется прямо сейчас.
Вздрогнув, егерь посмотрел налево. Из-за скалы появился Уокер и резво зашагал навстречу. Если он и удивился, обнаружив робота с егерем, то не подал виду. На мгновение Вермелену захотелось броситься наутек. Какая глупость!
Он встал и шагнул на середину дороги. Уокер остановился в нескольких метрах от него.
– Корнелиус, доброе утро, – поприветствовал американец. – Что-то не так?
– Несколько минут назад я видел тебя с Джеем. Уокер глянул на него по-другому.
– Это усложняет дело, – сообщил американец и посмотрел на робота. – Он из компашки Кэмпбелла?
– Не смешите меня, – буркнул Пилтдаун.
– Не совсем, – кивнул Вермелен. – Это местный прожженный циник.
– Если так… – Уокер замялся, потом предложил: – Пойдемте к туристическому центру. Я объясню по дороге.
Они двинулись по крутому подъему. Егерь заметил, что робот вернулся к прямохождению.
– Корнелиус, я должен извиниться, – начал американец. – Я действительно представляю здесь интересы братства святого Патрика, но также и интересы правительства Соединенных Штатов. Я – член команды, расследующей очень серьезный заговор с участием спонсоров Института Бытия. Чтобы не ходить вокруг да около, скажу сразу: они планируют особенно зрелищный теракт в эту пятницу, 11 сентября.
– Что? – воскликнул Вермелен, ошеломленный наглостью замысла.
– Именно так.
– Да кто вам сказал? Они сами?
– Нет, – отрезал Уокер раздраженно. – Мы докопались до этого всего пару дней назад. Их план связан с шотландскими событиями, а Кэмпбелл поддерживает контакты с сектой, которая к этому причастна. Поэтому и было важно, чтобы он не выказал печали по поводу последнего их зверства.
– Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что за терактом в «Динамичной Земле» стоит Институт Бытия?
– Я этого не говорил. Насколько мне известно, тот теракт – дело рук робота-одиночки. Для многих людей в Институте это – жуткая трагедия. Уверен, они совершенно искренне осуждают террориста.
– Джей причастен?
– Лишь косвенно. Его использовали. А теперь его использую я.
– Он говорит правду? – спросил Вермелен у Пилтдауна.
– Пока – да.
Уокер кисло глянул на обоих.
– На вашем месте я бы не слишком полагался на умение роботов читать эмоции. У нас есть меры противодействия. Иначе бы с внедрением было проблематично.
– А с чего вы вздумали внедриться в группу протестантов-фундаменталистов, прикидываясь католиком?
– Потому что я – католик! – снова отрезал американец раздраженно. – В гражданскую войну католики сражались по обе стороны фронта. И дело здесь именно в гражданской войне, а не в протестантском фундаментализме. К сожалению, к Институту Бытия причастны и католики. Надеюсь, события последних дней заставят их задуматься над тем, чью сторону они приняли.
С минуту Вермелен шел молча. Он не доверял Уокеру, чьим бы агентом тот ни являлся и что бы там ни говорил робот. В конце концов, насчет способности андроидов читать эмоции Брайан мог и соврать. Разговор Уокера с Кэмпбеллом звучал очень двусмысленно. Возможно, Джон Ричард и в самом деле принимал его за агента – а может, и за террориста. Или за агента, прикидывающегося террористом, прикидывающимся агентом. Или наоборот…
