Анна энергично закивала.
Кеплер смотрел на экран, откинувшись на спинку сиденья, перед его глазами мелькали субтитры и имена участвующих в фильме актеров. Он старался отогнать тяжелые мысли: он думал об истекавшем двухнедельном увольнении, таинственной инъекции, которую Шукальский собирался ему сделать, и что будет после нее…
Как раз в то мгновение, когда казалось, что у него больше не хватит сил выдержать и ему захотелось вскочить и бежать из этого переполненного кинотеатра, на экране возникли первые кадры. Ганс невольно засмеялся вместе с остальными зрителями, едва увидев толстяка и тощего в котелках и почувствовал, как тяжелые думы куда-то исчезают. Остальную часть вечера он провел в забавном мире стройного, беззаботного Лорела, достойного любви, и его толстого приятеля Харди, страдающего расстройством пищеварения.
Ровно в восемь часов следующего утра Ганс Кеплер поднимался по средневековым ступеням костела Святого Амброжа. Не зная, куда точно идти, он тихо вошел в костел, снял шерстяную шапку и преклонил колени перед дальним алтарем. Затем он стал ждать.
Кеплер услышал приближение тихих шагов и вскоре увидел, как из тени появился отец Вайда.
– Доброе утро, – дружелюбно произнес священник, будто это был самый обычный день.
– Доброе утро, отец. Я хотел спросить вас.
– Да?
– Как вы думаете, я всегда буду нервничать, приходя в церковь?
Лицо Вайды приняло жалкое выражение, и он сказал успокаивающим голосом:
– Сын мой, когда вы со временем примиритесь с собой, вы примиритесь и с Богом. А теперь пойдем.
Отец Вайда открыл маленькие ворота в конце костела, и Ганс оказался посреди громадной, богато украшенной резной работой апсиды.
– Конечно, это место разграбили, – шепотом говорил священник, идя впереди мимо ступенек алтаря к потайной двери, скрытой в тени. – Когда два года назад пришли нацисты, они опустошили костел, забрав большую часть золота и ценных предметов. Но иконы Святого Амброжа, которые вы видите в полиптихе, настоящие и были впервые поставлены здесь в тысяча четыреста седьмом году. Вот мы и пришли.
Он достал ключ из кармана рясы и вставил его в железный замок двери, ведущей в склеп. На этот раз дверь плавно и бесшумно отворилась. Когда они впервые пришли сюда с Шукальским, неся инкубатор, все было иначе. С тех пор дверь смазали. Он затворил дверь за собой и запер ее.
– Сейчас будьте осторожны, – прошептал он, – эти ступени, протоптанные веками, очень скользкие.
Они спускались медленно в подземное помещение, которое находилось прямо под алтарем, и Кеплер почувствовал, что его зрение напрягается в тусклом свете. Наконец они спустились, и Кеплер сморщил нос, почувствовав неприятный запах. Этот запах был острым и липким, как влажная почва, в нем чувствовался еще и оттенок чего-то прогорклого. Кеплер представил, будто они дышат тем же воздухом, что и средневековые священники, которые хоронили здесь своих усопших. Он увидел, что в одном углу у маленького столика работают врачи.
– Не волнуйтесь, Кеплер, – успокаивал его Шукальский, догадавшись, что пугающая обстановка вселила неуверенность в молодого человека. – Мы выбрали именно это место не из-за вас, а потому, что мы, возможно, несколько расширим свой эксперимент. – Доктор очаровательно улыбнулся. – Поверьте мне, все это делается не только ради вас. Если бы дело обстояло так, мы рискнули бы заняться этим в больнице.
– Расширите эксперимент? – Кеплер широко раскрыл глаза и смотрел в одну точку.
– Да, мы распространим его на других. Если мы сможем спасти вас от нацистов, то почему нельзя спасти и других людей?
Хотя Шукальский говорил шепотом, его голос загадочно резонировал в этом склепе.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказал Ян, кивнув в сторону одного из складных стульев, составлявших спартанскую меблировку. – Мы приготовили вакцину, о которой я вам говорил, но мне хотелось бы кое-что обсудить с вами, прежде чем сделать инъекцию.
– Вы говорили, что инъекция связана с риском.
– Да, такое не исключено. Я полагаю, что может произойти следующее: в месте инъекции станет болеть рука, и день-два у вас может быть небольшая лихорадка. Ничего серьезного. По крайней мере, мы надеемся именно на такое. Но, как я ранее говорил, самое серьезное осложнение, какое только можно представить, заключается в том, что ваше тело отреагирует совершенно неожиданно и все закончится фатально. Это заранее нельзя предвидеть.
