– Я просто получаю инструкции.
– А я просто хочу наконец жить нормальной жизнью, Армандо. Между прочим, Смайли уговорил меня приехать сюда, чтобы здесь я была в полной безопасности, чтобы никакие рыжие Сони, никакие Люциусы и никакие Покровские, вообще никакая тварь до меня не добралась! Теперь ты хочешь сказать, что на самом деле никакой безопасности в Лионее нет?! Тогда зачем я сюда прилетела?! Сидела бы себе в общаге и… – тут Настя замолчала, потому что сорвавшееся с языка слово «общага» звучало в высшей степени неуместно и чужеродно на ступенях отеля «Оверлук», так что ответ на последний из Настиных вопросов напрашивался сам собой – сюда стоило прилететь как раз для того, чтобы не сидеть в общаге. Если подумать, то смерть в студенческом общежитии и смерть в отеле «Оверлук» – это совсем не одно и то же. Или…
Армандо воспользовался очередной паузой, чтобы напомнить:
– Это просто инструкции.
– Да ну тебя, – сказала Настя и посмотрела на синее пузатое такси. Роман Ставицкий дремал за рулем, незаметно покрываясь при этом шерстью. Сон разума рождал чудовище.
Впрочем, как уже выяснила Настя, чудовище было вовсе не опасным, да и сон оказался кратким – таксист вздрогнул, когда рядом с его машиной затормозил черный кабриолет. В машине сидела молодая женщина с короткой стрижкой, издали она была немного похожа на…
– Амбер Андерсон, – сказал Армандо и почтительно склонил голову, обращаясь к брюнетке в кабриолете. Настя мельком посмотрела на Денисову сестру, больше внимания уделила сверкающему кабриолету и хотела как бы между прочим сказать, что на четырех колесах-то любая дура сможет ездить, а вот она, Настя, управлялась с мотоциклом, и хотя кончилось все это жутким падением и прочими нехорошими последствиями… Нет, лучше про это не рассказывать даже между прочим.
Пока Амбер Андерсон шла к отелю, Настя успела позавидовать не только автомобилю, но и отличной фигуре самой Амбер. Эта фигура сегодня была упакована в черные джинсы и такую шикарную кожаную куртку, что Настя возненавидела не только Амбер, но и всех королевских дочерей оптом. Еще Настя позавидовала расслабленно-уверенной походке Амбер и еще… Короче говоря, получился довольно длинный список.
– Привет, – Амбер стояла на пару ступеней ниже, и, может быть, Насте стоило обрадоваться своему вышестоящему положению, стоило снисходительно опустить глаза – что это у нас тут такое с иностранным акцентом пытается разговаривать по-русски, пытается быть милым, пытается сойти за своего?
Нет, не стоило. Амбер намеренно встала ниже, чтобы Настя чувствовала себя увереннее, так что это было скрытое снисхождение именно с ее стороны. Иностранный акцент? Русский, должно быть, десятый или двадцатый в перечне языков, которыми владеет Амбер. Настина четверка по-английскому даже не заслуживала упоминания в таком контексте.
Все-таки получался очень длинный список.
– Какие у тебя планы? – Амбер продолжала убивать своей вежливостью.
– Да так… – Настя уже подумывала об отмене шопинг-тура по Лионее. Теперь ее настроению больше подходил тур в собственный гостиничный номер с последующим многочасовым хныканьем в подушку и жалобами на тяжелую долю, а также с плотным ужином в финале ради снятия стресса. И все это в гордом одиночестве…
Пока она мысленно рисовала эту мрачную перспективу, Армандо по-английски изложил Амбер суть дела. Та понимающе кивнула и обратилась к Насте:
– Есть предложение.
– Какое еще предложение?
– Ты и я. Без Армандо, без такси, без охраны.
– Хм.
– Я знаю, где купить хорошие вещи. Хорошее платье. Тебе ведь нужно будет одеться на прием, да?
– Прием?
– В следующую пятницу король Утер делает прием. Ты должна там быть, и ты должна быть в платье.
Прием. Торжественный прием. «Мы с тобой должны были встретиться в пятницу вечером на торжественном приеме», – сказал ей Утер во дворце. Настя вспомнила те фотографии, что показывал ей Смайли в самолете, представила себя внутри этой красочной блистательной жизни. Ничего подобного в ее жизни никогда не было, но кто сказал, что ничего подобного в ее жизни не будет?
– Ох, – сказала Настя, глядя на Амбер и видя вместо нее освещенные залы королевского дворца, заполненные прекрасными, великолепно одетыми людьми; видя среди них себя, столь же прекрасную, как и они, столь же счастливую, как и они… – Ох, – только и сказала Настя.
