– Платок! Платок! – запросила она и, не дожидаясь помощи от Армандо, стала яростно тереть руки о грязные джинсы; потом выхватила у Армандо что-то вроде перевязочного пакета и принялась скрести им лицо, не понимая, почему на ней столько грязи и крови, если все было правильно? Или делать правильно и означает – оказаться по уши в грязи и крови? – Они убили Зеленого, – вдруг вспомнила она. – Зеленый – это леший…
– Все кончилось, Настя, – заклинал ее Армандо, не зная, что отныне и навсегда заклинания подобного рода не будут действовать на Анастасию Колесникову.
– Нет, не кончилось. Потому что других леших убили мы с Покровским. И еще я пыталась убить Горгон, но у меня плохо получилось… Старейшая, этот сгоревший дом… Это все как-то само собой…
– Тебе нужно отдохнуть, Настя.
– Нужно, – согласилась она и тут же вздрогнула от пугающе близкого выстрела. Еще одна Горгона упала, чтобы через пару минут быть обезглавленной. Настя огляделась – солдат в черной униформе становилось все больше; одни уже поволокли куда-то бессознательного Покровского, другие полезли в колодец, третьи…
– Господи… – проговорила Настя.
Возле пепелища на коленях стояла Горгона, наверное, последняя из той дюжины, что собрались для празднования начала новой эры Горгон. Новая эра оказалась новой бойней. Эта Горгона так и не вышла из транса, она покачивалась из стороны в сторону, дергала своих змей, словно пыталась вырвать их из черепа, мычала что-то заунывное…
Пока у солдат были более важные дела, они не обращали внимания на эту коленопреклоненную фигуру, но теперь, когда выстрелы стихли, дело дошло и до этого существа. Двое солдат подошли к Горгоне, сняли маски, закурили. Третий сфотографировал их камерой мобильного телефона, потом сам встал к Горгоне, достал пистолет и выстрелил ей в висок.
Выстрел был негромким, почти неслышным, но Настя все равно вздрогнула. Человек с тесаком немедленно подошел к телу, и через минуту еще одна отрубленная голова катилась по засыпанной пеплом земле.
– Они получили свое, – сказал Армандо.
– Да, – сказала Настя. – Получили.
Они-то получили…
– А где Денис? – вдруг вспомнила она. – Его нашли?
То, ради чего это все затевалось, ради чего одни убивали других и предавали третьих; та великая цель, которая в расширенном толковании означала Мир, Спокойствие и Процветание двенадцати Великих старых рас…
– Где Денис?!
– Да, – ответил Армандо, но ответил он не ей, а кому-то невидимому. – Со мной. Хорошо…
Настя не стала слушать про это «хорошо», она быстро, насколько позволяла больная нога, зашагала по поселку, скользя взглядом по черным униформам и обезглавленным трупам, но ища совсем другое. И когда она уже подумала, что ничего не отыщется на этом клочке земли, кроме черных униформ и убитых Горгон…
Сначала она увидела Смайли. Он сидел в маленькой машине камуфляжного цвета, которая заехала в образовавшуюся после взрыва дыру в заборе. Машина остановилась, водитель помог гному спрыгнуть на. землю, и Р.Д. Смайли важной походкой победителя прошествовал к сожженному дому старейшей.
Потом раздался крик, и Смайли недовольно обернулся, как бы говоря своему окружению: «Я-то надеялся, что всю грязную работу вы уже сделали». Однако крик не умолкал, Смайли жестом велел солдатам расступиться и увидел…
И Настя тоже увидела.
Это была та самая молоденькая Горгона, со змейками-дредами и растерянным взглядом. Каким-то образом ей удавалось до сих пор прятаться от солдат, но теперь ее нашли и притащили показать начальству. Горгона кричала, извивалась, поджимала ноги, но ее все-таки приволокли и поставили на колени на безопасном расстоянии от Смайли. Насте захотелось отвернуться, потому что смотреть на это было больно и неприятно; на мгновение она представила себя на месте этой девчонки, которую, может быть, выкрали, может быть, напоили, а потом провели над ней обряд перехода… Не спрашивая ее мнения, ей придумали новую жизнь, новую судьбу, финальной точкой которой оказался сегодняшний день. Может быть, она даже никого не убила, никого не сделала серой безмолвной статуей…
– Это могла быть я, – прошептала Настя. – Это могла быть кто угодно…
