Настя повертела в руках нож, чувствуя, как тяжесть металла сообщает ей уверенность в себе. Пистолет был еще тяжелее и, соответственно, мог внушить еще больше уверенности, но с ним нужно было еще разобраться. Настя всегда подозревала у себя начальную стадию технического кретинизма, но оказалось, что если посидеть с полчаса и повспоминать все, что тебе рассказывали и показывали Армандо и Филипп Петрович, то кое-чего можно добиться. Сначала она научилась вынимать и вставлять обойму, дальше – больше, руки постепенно привыкали к контурам пистолета, и в конце концов палец осторожно лег на курок, чтобы попробовать – как это бывает.
Оказалось, что курок довольно тугой, и Настю это порадовало; значит, если ей придется взяться за оружие, то для выстрела придется приложить усилие, и выстрел этот не будет случайным, не будет результатом нервного дрожания ее рук.
Впрочем, когда ей пришлось пустить оружие в ход, она даже не заметила приложенных усилий; она просто трижды нажала на курок.
Трех пуль оказалось достаточно для лешего средней комплекции.
10
– Курить не будет?
Настя вздрогнула и повернулась, уже заранее зная, что увидит низкорослое широкоплечее существо в одежде грязно-зеленых тонов.
– Нет, не курю, – сказала она.
Существо скорчило недовольную гримасу и почесалось.
– Ту…рист?
Настя кивнула. Существо молчало, то ли потому, что обдумывало Настин ответ, то ли потому, что его словарный запас на этом иссяк.
– Ну, я пошла, – сказала Настя.
Она повернулась к нему спиной и пошла, считая про себя шаги: раз, два, три…
Ее рука потянулась к ножу; пальцы дрожали, но сама рука не знала сомнений, и, когда пальцы сомкнулись на рукояти, это породило ощущение правильности происходящего. Так и должно было быть, Настиным пальцам было самое место на рукояти ножа.
Четыре.
На счет «пять» он не выдержал и прыгнул. Следующее, что помнила Настя, – нож, пробивший ватник и воткнувшийся лешему в грудь. Специфический запах лешего – густой и неприятный, заставлявший почему-то думать о разрытых могилах и болотной жиже, – оказался перебит запахом крови. Настя вдохнула его и инстинктивно отпрянула, потянула за собой нож, а леший махнул своей лапой, и Настина рука оказалась пуста.
И так же уверенно, как минуту назад за ножом, эта рука отправилась за пистолетом, и пальцы легли на рукоять так, будто там им было самое место.
Настя нажала на курок три раза, и в эти мгновения он не показался ей тугим. Убийство снова обернулось очень легким занятием, как тогда в «Трех сестрах», когда меч буквально сросся с Настиной рукой и словно живое существо бросился на Горгону.
Было в этих смертях и еще кое-что общее – когда умерла Горгона, ее сестры телепатически ощутили это и бросились мстить убийце. У леших не было телепатической связи друг с другом, но три выстрела и сами по себе достаточно громко известили: «Здесь что-то происходит».
Ах да, не три выстрела. Четыре. Ей не хотелось подходить близко к телу лешего, но иначе она боялась промахнуться. Настя выстрелила лешему в голову и сразу отвернулась. Говорят, для тренировки зрения нужно смотреть то на близкий, то на удаленный предмет; Насте же сейчас нужно было срочно перевести взгляд с мертвого на живое, с трупа лешего на колышущиеся верхушки сосен, на растерянно кружащих птиц, которых она спугнула выстрелами…
– Как же далеко зашла ты, Настя, в поисках собственного «я», – сокрушенно сказал низкий мужской голос. В ее, Настиной, голове.
– И… я правильно иду? – спросила она.
– Ну не знаю, это сложный философский вопрос…
– К черту философию! Я спрашиваю про Горгон. Я правильно иду? В их сторону?
– Вообще-то я не должен вмешиваться…
– Значит, правильно.
– Поясни свою глубокую мысль.
– Если бы я шла неправильно, ты бы тут не крутился. А раз ты снова пытаешься мне пудрить мозги, значит, я на верном пути.
– Прекрасно, – сказал Люциус. – И что же у тебя в школе было по логике?
– Ничего. Мы не учили логику.
– Оно и видно.
– Что тебе там еще видно, змеюка подколодная? – пробормотала Настя, продевая руку в лямку рюкзака. Люциус не ответил, Настя решила, что тот обиделся, и победно фыркнула, думая про себя, что не всякий способен задеть ангела за живое, а вот она…
