— Хм… возможно, ракета не взорвалась. Она пробила фюзеляж насквозь, полетела дальше и упала за пределами района поисков. Однако находившееся в самолете горючее от удара воспламенилось и последовал взрыв. Ну, что вы на это скажете?
— Скажу, что вы, мистер Кори, кое-что нащупали. Вы только что описали действие так называемой кинетической ракеты. Подобно пуле или стреле, она пронзает встречающуюся ей на пути преграду и продолжает движение. Не нужна никакая боеголовка. Цель поражается исключительно за счет высокой скорости и кинетической энергии. Она может уничтожить и такую большую цель, как «Боинг-747», если попадет в какой-нибудь важный для продолжения полета узел.
— А разве в самолете не все узлы важные?
— Для поддержания самолета в воздухе — нет. Пробоины в фюзеляже тоже, конечно, вещь неприятная, но в подавляющем большинстве случаев отнюдь не смертельная.
— Кроме шуток? Значит, если такая вот кинетическая ракета пробьет у самолета топливный бак, то будет…
— Топливо разольется — вот что будет. И, возможно, окажется там, где ему не положено быть. Но это вовсе не означает, что взрыв неизбежен. Авиационное топливо для реактивных двигателей не так уж легко поджечь. Другое дело его пары. Все согласны с тем, что первым взорвался центральный бак. Но что, если ракета одновременно с центральным баком поразила систему воздушного кондиционирования, попутно повредив электропроводку? Тогда-то искра и могла поджечь насыщенную кислородом и топливом взвесь, что повлекло за собой взрыв центрального топливного бака, который, в свою очередь, вызвал детонацию топлива в крыльевых баках. Что же касается ракеты, то она продолжила полет и упала в океан вне очерченного спасателями места катастрофы.
— Вы, значит, так думаете?
— Это по крайней мере объясняет, почему не было найдено следов взрывчатого вещества и фрагментов ракеты.
— Никак не пойму, почему я не могу заключить, что никакой ракеты не было?
— Потому что такой вывод не объясняет появления в небе огненного столба, который видели двести человек.
Я не ответил, и капитан Спрак посчитал это проявлением недоверия.
С плохо скрываемым раздражением в голосе он сказал:
— Послушайте! Все ведь очень просто. Двести человек видят в небе огненный столб, и общественность начинает скандировать: «Ракета, ракета!» Потом, когда ни одного фрагмента ракеты на месте катастрофы не обнаруживается, ФБР заявляет, что ракеты не было, и общественность успокаивается. Но федералы не должны были делать подобного заявления. Им следовало сказать, что на месте катастрофы не обнаружено фрагментов ракеты со взрывающейся боеголовкой. Но это плохо согласуется с распространенным представлением о том, что такое боевая ракета. Впрочем, моя теория, строго говоря, не из области современной науки… — Тут капитан Спрак неожиданно улыбнулся, но потом снова посерьезнел и продолжил: — Кинетические снаряды отнюдь не продукт новейших технологий, они известны с давних пор. Стрела, к примеру, тоже кинетический снаряд. Таковыми являются свинцовый шарик, которым в старину заряжали мушкет, и коническая револьверная пуля. Они убивают, проходя сквозь человеческое тело.
Я понимал это, как никто, поскольку во время одной заварушки мое тело пронзили целых три пули, хотя ни одна из них, по счастью, не пробила мой центральный топливный бак. Приняв это во внимание, я сказал:
— Метательный снаряд, не имеющий боеголовки, не может стопроцентно обеспечить уничтожения цели.
— Неуправляемый — да. У вас нет возможности скорректировать траекторию движения стрелы или пули после того, как вы их выпустили. Дальше они движутся по инерции. Но изменить полет ракеты, прежде чем она начнет двигаться по инерции, возможно. Если вы стреляете по самолету, то целитесь или в кабину, то есть в голову, куда попасть непросто, или в центральную часть фюзеляжа — другими словами, в живот, куда попасть гораздо легче. Такое попадание, способное нанести значительные внутренние повреждения, которые вызовут многочисленные сбои в работе обеспечивающих полет систем, будет иметь катастрофические последствия.
