– Из того, что мне рассказывали, – сказала Кэтрин, наблюдая за Мейрой, – перемена наступила, когда моя мать сбежала, чтобы выйти за моего отца?
– Да. Это правда. – Мейра кивнула, и ее лицо стало бесконечно печальным. – До этого невесты выходили за предназначенных им мужчин, и проклятие никак не проявляло себя. Глинис Фарлан была первая, кто отказался от своего предназначения.
Пренебрегла своим предназначением. Проклятие или нет, ее мать сбежала от мужчины, с которым была помолвлена. Она не исполнила свой долг. И если Кэтрин верит в проклятие, то должна сделать то, что ей предназначено. То есть стать женой Гейбриела.
– Проклятие лишает землю плодородия, – продолжала Мейра, не обращая внимания на молчание Кэтрин. – Хлеб не родится, озера высыхают. Коровы перестают давать молоко. Овцы рождаются с двумя головами. – Мейра проглотила комок, вставший в горле, и погладила свой живот. – Прошло двадцать лет с тех пор, как проклятие обрушилось на наши земли. Двадцать лет люди ждали, когда Гейбриел подрастет и станет вождем клана, надеясь, что он сможет все исправить.
– У старого вождя не было сыновей?
– Да. Это тоже часть проклятия. «И только лишь дева со знаком кинжала Макбрадену в дар принесет сыновей… посмей она нарушить сей завет, ответом будет ей безумье, муки, гибель…»
Мейра закончила читать эти строки, и волосы зашевелились на голове Кэтрин. Господи, она так часто слышала их в своих снах! Она облизнула внезапно пересохшие губы.
– Значит, вождь мог иметь сыновей только в том случае, если его брак был «правильным» с точки зрения проклятия?
– Да.
– А дядя Гейбриела – твой дядя – не женился на своей невесте. Поэтому не имел сыновей?
– Он вообще не имел детей.
– А твои родители были уже женаты.
– Да. И Гейбриел был еще слишком мал, когда дядя Ангус был ранен на поле брани и умер.
Кэтрин задрожала, упоминание о смерти старого вождя напомнило ей о смерти матери.
В коридоре раздался звук шагов, заставив обеих повернуться к двери.
– Это, должно быть, твоя вода. – Мейра попыталась встать.
Но Кэтрин опередила ее и поднялась, жестом показывая Мейре, чтобы она не вставала.
– Оставайся здесь, Мейра. – Услышав стук в дверь, Кэтрин сказала: – Входите!
И в комнату вошли две девушки. Одна, рыженькая с веснушками на бледном личике, тащила большой кувшин с водой. Другая, черноволосая и черноглазая, радостно улыбаясь, держала стопку чистой одежды.
– Кэтрин, это Рейчел. – Черненькая присела в реверансе. – А это Флора. – Рыженькая сделала то же самое. – Они служат в доме.
Служанки хихикнули, и Флора осторожно поставила свою тяжелую ношу рядом с простой эмалированной ванной.
Кэтрин подошла и взяла из рук Флоры чистую одежду.
– Помогите вашей госпоже, Рейчел. Она не очень хорошо себя чувствует.
Служанки переглянулись.
– Она не моя госпожа, миледи. Вы моя госпожа.
Кэтрин стояла с открытым ртом. Рейчел вертелась, помогая сестре. Мейра рассмеялась:
– Ты ведь выходишь замуж за моего брата, Кэтрин, поэтому будешь хозяйкой в этом доме.
– Но…
– Все уже считают тебя своей госпожой, – продолжала Мейра. – И ждут не дождутся, когда ты выйдешь за моего брата и освободишь нас от проклятия.
Флора подошла с пустым ведром.
– Если позовете меня до начала праздника, миледи, я уложу ваши волосы.
– Да! Она прекрасно делает прически, – подтвердила Мейра, прикасаясь к собственным волосам.
– Спасибо, – сказала Кэтрин, с трудом произнося слова. – Это было бы чудесно, Флора.
– Гейбриел сам поведет тебя на праздник, – пояснила Мейра, направляясь к двери. – Жди его здесь. Ты наверняка устала после долгой дороги.
– Да. Немножко. И тебе тоже нужно отдохнуть.
– Не беспокойся. – Мейра вышла из комнаты.
– Позвоните, если вам что-нибудь понадобится, миледи, – сказала Флора. Еще раз присев в реверансе, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Кэтрин опустилась на край постели, положив рядом стопку одежды. Эти люди такие милые. И ни малейшего притворства. И так слепо верят, что их судьба в руках проклятия. Кэтрин так не хотела разрушать их надежды, поэтому не стала говорить им, что все еще не решила, выйдет ли она за Гейбриела.
