Теперь, когда у них был шанс уйти и выжить в этом кошмаре, она даже не знала, что и думать. Какова будет ее жизнь дома? Увидит ли она еще Джамала? Смогут ли они поговорить о том, что произошло на Круге? Когда он вернется к жене, придет ли ему в голову обвинить ее, Ниву, в смерти сына, свалить свое чувство вины на кого-нибудь другого? Часть ее, очень маленькая часть, хотела бы уйти тогда вместо Чарли. Возьми она гелипод, у Чарли не было бы иного выбора, кроме как улететь с отцом. По крайней мере никто не смог бы ни в чем ее обвинить.
Входная дверь с шипением открылась, и в комнату вошел капитан Джамал.
Он облокотился на косяк двери, опустив голову.
— Я не могу! — сказал он, — Он мой сын! Если бы мы могли просто подождать… Тридцать минут…
— Но капитан…
— Прошу тебя, Нива. Я приготовлю корабль Слипстрима. Просто дай мне еще тридцать минут.
Доктор Нива кивнула и посмотрела в окно на стеклянную пустыню.
Там, в долинах на западе, она увидела оранжевый свет далеких огней, мерцающих над железными холмами. Капитан сказал, всего тридцать минут.
Но было ли у них столько времени?
— И вот опять мы тут, да? — спросил Доктор.
Санчо, его стражник, бросил на него насмешливый взгляд.
Они были в тронной зале на самом верху ветхой, полуразвалившейся башни, факелы и флуоресцентные лампы мерцали вокруг. Джанго и Тако были уже на платформе, под истрепанным, улыбающимся лицом Клоуна Гобо.
— Ты был помилован! — процедил Тако, — Тебе очень повезло.
— Да, забавно! — сказал Доктор с сарказмом, — Знаете, еще немного, и Санчо столкнул бы меня в яму с кислотой (ничего, Санчо… без обид), а вы так и не сказали, почему я был помилован.
Он услышал звук шагов, медленного и равномерного марша, и в комнату вошли еще люди, ведя с собой человека в серебристом скафандре. Последний подошел прямо к Доктору, протягивая руку.
— Доктор, я полагаю! — сказал он с блестящей улыбкой, — Ужасно рад снова видеть.
Доктор замер.
— Простите… Мы встречались? — спросил он.
— О, дорогуша, — сказал человек в скафандре, — Только не говори, что не помнишь меня. Это ведь будет очень невежливо, правда?
У Доктора расширились глаза и отвалилась челюсть.
— О нет… — простонал он, — Дёрк Слипстрим!
— К вашим услугам! — все еще улыбаясь, подтвердил Слипстрим.
Доктор так и не пожал его руку, и он убрал ее.
С платформы Тако наблюдал за этой сценой с любопытством, озадаченно нахмурив брови. Наконец он спустился вниз и подошел к ним.
— Вы… знакомы?
Доктор кивнул и вздохнул.
— Да, — сказал он, — Мы встречались, — он повернулся к Слипстриму, — Когда я видел тебя в последний раз, ты был за решеткой… Точно за решеткой. В Волаг-Ноке.
— Знаю! — сказал Слипстрим, очаровательно улыбаясь, — А ты был как раз тем, кто меня туда засадил. Помнишь?
— Да. Помню. Кража алмаза Белаформ, — Доктор повернулся к Тако, — Этот человек разбил пассажирский корабль на алмазном хранилище на Белаформе-9. Убил шестьсот пассажиров и сотню людей в хранилище просто чтобы украсть пару побрякушек.
— Моя лучшая работа! — сказал Слипстрим, горделиво сияя, — Идеальное преступление. Ну по крайней мере было бы, если бы ты не влез. Расслабься, Доктор. Мой девиз — оставим прошлое в прошлом. В конце концов, мы оба изменились. Ты уж точно. Много воды утекло, а?
Доктор с негодованием посмотрел на Слипстрима. И тут он заметил Манко, который стоял за ним, окруженный группкой стражников.
— Манко! — воскликнул он с некоторым облегчением, — Что ты здесь делаешь?
— Он ваш проводник, — прошипел Тако, прежде чем Манко успел что-то сказать.
— Проводник? — спросил Доктор, — В каком смысле «проводник»?
Он повернулся к Слипстриму, который ему подмигнул.
— Собираюсь на экскурсию, старина. И тебя с собой беру. Видишь ли, мне очень нужны были твои услуги. Поэтому я и подцепил тебя на крючок тем трансвременным сигналом бедствия. Я же знал, ты ни за что не придешь, если просто вежливо попросить.
— Так это был ты… — сказал Доктор, негодующе нахмурив бровь.
— О да. Я знал, что единственный человек, который поймает этот сигнал рано или поздно — Доктор. Я остался на геостационарной орбите Круга и ждал, пока ты поймаешь сигнал. И вот он ты! А теперь нельзя терять ни минуты.
