Мишель по-прежнему стоял на одной ноге.
— Твой браток досрочно, что ль, материзнулся? Он теперь через стену никак?
— Никак, — снова согласился Валет.
— Ты обратно не сгинь, дух. — Гигант выпустил Валета из объятий. — Я сейчас твоего братка добуду, и вы мне, духи, попоете! — И, как котенка, за шкирку переволок через парапет зажмурившегося Мишеля.
— Заходите, духи! — Гигант-духовидец радушно подтолкнул их к двери. — Да брось ты свою сумку! Чего там у тебя?
— Ковер-самолет, — нашелся Валет.
— Покажь, дух! Летает? — Гигант потянулся к сумке.
Мишель совершенно побелел и простонал:
— Не открывай, взорвется!
— Почему?
— Видишь ли, — начал Валет, — он сломался, чинить нужно. Он в то измерение просится, поэтому здесь враз шарахнет. Мы к себе вернемся, починим, тогда летать можно будет.
— А сейчас никак?
— Нет. — Валет пожал плечами. — Ты-то как? Выпить дашь?
— Ну вы, духи, даете! — восторженно пробасил гигант, осклабился и щедро налил джина в три хрустальных бокала.
Валет взял один.
— Я за рулем, — пробурчал Мишель и, глядя на «Поля», шепнул: — Псих…
— Чего? Я псих? — Гигант начал наливаться кровью.
— Он хотел сказать, — заторопился Валет, — что он психологически за рулем! Он, а не я, ковер-самолет водит!
— А чего, на ковре совсем пить нельзя? — поразился гигант.
— У нас с этим строго, ты ему минералки плесни, прав могут лишить. А мы с тобой шарахнем. За тебя, браток!
— За тебя, дух!
Мишель с ужасом наблюдал. Содержимое стакана мгновенно опрокинулось в недра организма гиганта, а «Поль» аккуратно вылил джин себе за плечо.
Валету пить больше не хотелось: предстояла сложная и рискованная партия.
— Теперь, духи, пойте! Я музыку сильно обожаю. — Гигант плюхнулся на диван.
Валет закашлялся, а Мишель неожиданно завел сиплым тенорком:
— Мани-мани-мани…
— Он у тебя точно психический. Это я и сам спою. Мне такую надо, чтобы до печенок! Чтобы волкам страшно!
— Это белый рояль нужен, — развел руками Валет и подмигнул Мишелю. — У тебя есть белый рояль?
— А другой колер пойдет? — Меломан встал с облегченно вздохнувшего всеми поролонами дивана и повел своих гостей в соседнюю комнату. — Черный сгодится?
В соседней комнате, утопая в ковре, отливал боками великолепный черный рояль, весь уставленный наполненными шампанским бокалами.
— Это я вам, духам, налил, пусть пьют. Коллекционное, лучше не бывает. Новый год же!
— Ну! — Валет восторженно всплеснул руками, не дожидаясь приглашения, залпом опустошил ближайший бокал, поднял крышку и пробежал пальцами по клавишам. К его удивлению, инструмент был настроен достаточно прилично. — Сгодится, — снисходительно сказал он меломану-духовидцу и взял первые аккорды Патетической сонаты.
Бокалы на крышке рояля торжественно зазвякали.
Гигант, по-собачьи склонив голову набок, насупленно слушал и вдруг спросил, показывая на Мишеля пальцем:
— А чего он не поет?
— Он слов не знает. — Валет продолжал играть.
— А ты знаешь?
— Да тоже подзабыл.
— А ты выпей еще, вспомнишь, — сочувственно предложил гигант. — Ты, с ковром, тоже пей, не жмись. Коллекционное!
Мишель судорожно дернул шеей и жалобно посмотрел на Валета. Валет кивнул. Мишель жадно выпил, поставил бокал на место и снова посмотрел на Валета. Тот снова кивнул. Мишель опустошил второй бокал.
— Ну, дух, вспомнил слова?
Валет запел заветную Пиковой Дамы, подражая ее замогильным интонациям и усиленно нажимая на педали:
— Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? Ездок запоздалый, с ним сын молодой….
Мишель пил один бокал за другим, Валет вдохновенно завывал, музыка грохотала, пустеющие бокалы звенели, а потрясенный гигант опустился на ковер и сладострастно рыдал.
— Ездок подъезжает, ездок доскакал… В руках его мертвый младенец лежал…
Все звуки стихли. Гигант тоже всхлипнул в последний раз и с полными слез глазами обратился к Валету:
— Ну, дух, ну круто! Ну супер! Ты мне ее еще сделай, я бы тебе денег дал, да ты ж дух. Ну круто, ну вообще, конечно, ты дух, я понимаю…
Но Валет заявил, что больше нельзя, что им пора возвращаться, и потащил ошалелого Мишеля к выходу из номера.
— Вы куда, духи?! — Расслабленный гигант никак не мог подняться с ковра и только тянул к ним руки. — Мне с вами так, так, так… — Наконец он подобрал слово: — Духовно!
