Глава 24,
в которой Валет, вытащенный брюнеткой на лоджию, медленно приходит в себя
На холоде Валет медленно и мучительно приходил в себя. Каждая клетка его организма взывала о помощи. Кости ломило, во рту жгло от сухости, по голове словно били чугунные молоточки, а взбунтовавшийся желудок нещадно мстил. Валет не знал, что такую шуточку сыграла с ним двойная доза транквилизаторов в союзе с алкоголем.
После того как он потерял равновесие и упал возле кровати, Валет все слышал, но не мог двинуть ни ногой, ни рукой, да что там ноги-руки, он был не в состоянии даже открыть глаза, а язык и вовсе не повиновался. Он чувствовал, как его пытался поднять какой-то человек, как тот щупал его пульс, потом позвонил по телефону, ушел, потом появились двое, по голосу он узнал брюнетку. Они веселились и занимались любовью, не замечая его. Когда мужчина захрапел, тетка его обнаружила и стала таскать по комнатам, а затем выволокла на лоджию.
Валет слабо шевельнул вновь обретенными конечностями и даже застонал. Сматываться отсюда, перелезая с лоджии на лоджию в таком состоянии, означало свалиться вниз. А сматываться отсюда крайне необходимо. Валет вдруг вспомнил про оставленную им незакрытой створку окна в спальне и ползком, совершая невероятные усилия, начал подбираться к ней. Наконец он смог распрямиться во весь рост — перед глазами все поплыло, — но он крепко ухватился за подоконник, приготовившись толкать знакомую раму, и вдруг увидел, как в номер вошел человек, причем в его собственном синем смокинге и голубом жилете! Валет решил переждать и прижался к проему между окнами.
Человек прошел в спальню, посмотрел на пол.
Ага, меня ищет, понял Валет.
Человек махнул рукой и стал звонить по телефону из гостиной, потом пошел в ванную.
Валет совершил еще один акт героизма и оказался в спальне. Двигаться дальше уже не было сил, он притаился за дверями и чуть не поседел, когда этот хмырь в его жилетке взобрался на стул и вытащил откуда-то видеокамеру. Но когда хмырь извлек из стены в гостиной второе точно такое же свидетельство научно-технического прогресса, Валет снова едва не лишился чувств. Выход был только один — украсть обе. Как?! Учитывая его нынешнее почти беспомощное состояние…
Но зазвонил телефон, и хмырь кого-то спросил, что ему делать с аппаратурой. Потом кивнул и сказал:
— Я вас понимаю, мадам. Жду вашего звонка. — Повесил трубку, обвел взглядом напитки на столике, взял конфету из коробки и, заметно повеселев, направился в ванную.
Валет решил, что лучшего случая ждать нельзя, и достаточно быстро и без стонов преодолел расстояние до входной двери номера, затем хлопнул ею и произнес, как мог задорнее:
— Патрон! Я от мадам!
Ох, ну и организация! — подумал Рей, обнаружив в гостиной типа, спершего у него костюм и еще час назад имевшего вид почти покойника в спальне на полу. Напарник или все-таки конкурент?
— Патрон, мадам велела все записи уничтожить, а гонорар она вам завтра отдаст, — сообщил тип и протянул руку к камерам на столе.
— Я сейчас ей перезвоню и уточню, не суетись, — строго сказал ему Рей, направляясь к телефону.
Тип повел бровью и со словами:
— Выпить бы дали, коллега, — плюхнулся в кресло.
— Да пей сколько хочешь.
Пусть выпьет, а я посмотрю, что будет. Может, вся выпивка и чистая осталась, решил Рей и сказал в трубку:
— Мадам, ваш человек уже здесь. Говорит, вы велели уничтожить записи, а гонорар отдадите завтра.
— А как он выглядит? — изумилась брюнетка, которая, разумеется, никого не посылала.
— В черном смокинге и малиновом кушаке. Пятидесятый размер, рост четвертый.
Потрясающе, этот Пюррей просто гений! Он ведь дает мне понять, что готов взять на себя решение проблемы. И как тонко! Он говорит о себе самом, никакого второго человека там нет! Жанин из зависти плела про какие-то «неадекватные реакции». Он же все понял! Ничего не надо объяснять!
