– А то! Есть правило: сначала человек работает на авторитет, потом авторитет на человека. Сама подумай, кому доверия больше: мне, примерной ученице из хорошей семьи, отличнице, активистке и тэ дэ и тэ пэ, или этой лохудре, которая уже на прогулах и вранье попадалась и у которой вдобавок мать – алкашка?
И ведь Запевалова оказалась права! Зубков не раскололся. Ну а директриса решила, что эту историю целиком и полностью сочинила Волкова. По крайней мере, больше нас ни о чём не спрашивали, а матери Волковой предложили перевести дочь в другую школу.
* * *
Директриса-то нам поверила, а вот Майя – нет. То ли Эля всё-таки проговорилась, то ли интуиция подсказала, но чувствовалось, как неприязненно она относится именно к Запеваловой. Да и на остальных классная теперь взирала с прохладцей. Но Женьку особенно выделяла. Даже по русскому и литературе за первую четверть снизила оценку на балл. Это ей-то, круглой отличнице! Ну и Женька, конечно, тоже в долгу не осталась. Расправившись с Волковой, приступила к осуществлению плана «Б» – избавлению от Майи.
И здесь ей тоже подфартило. Началось всё с ноябрьских каникул, а точнее, с экскурсии в Тальцы, куда нас сопровождали Майя и наш физрук Пал Палыч, попросту – Свисток.
Тальцы – это музей деревянного зодчества. Не в привычном смысле музей, где залы с экспонатами. Нет. Здесь целая деревня, старинная, конечно. Улицы, дворы, избы, бани, конюшни – какие победнее, какие побогаче. Даже крохотная церквушка и школа есть. Причём всё-всё настоящее, не муляж и не декорация.
Не то чтобы на этом самом месте действительно когда-то стояла деревенька. Просто со всего края привезли сюда уцелевшие избы и прочие постройки. Ну и воссоздали облик настоящей русской деревни позапрошлого столетия. Сохранилась утварь, всякие причиндалы, скатерти, подушки, занавесочки. И всё так расставили, будто и сейчас в домах кто-то живёт. Например, в одной избе на столе оставили огромную бутыль – даже не знаю, на сколько литров, пузатую, с узким горлышком, таких сейчас не бывает, и жестяную кружку. В другой на скамеечке лежала вышивка, будто хозяйка дома ненадолго вышла, скоро вернётся и продолжит своё занятие. В общем, очень интересно и необычно! Честное слово, как будто в другое время попадаешь.
В церковь заглянуть не удалось – её как раз на ремонт закрыли. Могу только сказать, что снаружи она даже отдалённо на церковь не похожа. Низенькая, тёмная, бревенчатая, без куполов. Только крест, деревянный, почерневший от времени, возвышался на остроугольной крыше.
Зато в школе обнаружилось много интересного. Вообще, это была пристройка к церкви, совсем крохотная, всего две комнатки и сени – по-нашему холл. В сенях стояла бочка с ковшиком. В одной комнате, что поменьше, жил учитель. Во второй, тоже, в общем-то, не слишком просторной, шли занятия. На стене висела изрядно потрёпанная карта. Массивные чёрные парты соединены с такими же скамейками. На партах стояли склянки с высохшими чернилами. Ну а на столе учителя красовался старый-престарый глобус. Экскурсоводша сразу сказала, что на экспонаты можно только смотреть, а трогать ничего категорически нельзя. Мы прозвали её ключницей, потому что на поясе у неё на огромном металлическом кольце болталась гигантская связка ключей – в этом музее каждый, даже самый маленький домик запирался на замок. Экскурсоводша буквально по пятам ходила за нами, как надзирательница, но потом, как раз когда мы были в школе, у неё зазвонил мобильник и она вышла на улицу, оставив нас одних. Ну и мы, конечно, всё перетрогали и даже поиграли немного. Расселись за парты, как на уроке. А Зубков изображал учителя, точнее, Майю, потому что потрясающе похоже копировал её мимику и интонации. Мы хохотали как безумные, только Эле Смирновой было не до смеха. Она не любила, когда передразнивали её маму, хотя ни разу не возмутилась. Эля ведь тихоня.
Вернулась экскурсоводша и выгнала нас из школы. Тогда мы и хватились классной, но ни её, ни Свистка нигде не было. Всей гурьбой мы отправились на розыски. Заглядывали в каждый двор. Ключница едва за нами поспевала, нервничала, ругалась.
