Пока Олег придумывал, что скажет своей эгоистке-сестре, пока Юрий Борисович оценивал работу, никто из них не заметил, как во двор автосервиса въехала еще одна машина, мощный внедорожник.
Из машины высыпали четверо короткостриженных парней в черном.
— Эй, мужик! — окликнул один из них мастера, — Ты тут главный?
Юрий Борисович хмуро оглядел приезжих. С такими шутки шутить плохо, сразу видно, ребята не из тех, что предупреждают перед ударом.
— Ну, я, а что? — он взял в руки монтировку на всякий пожарный.
— Да вот у нас тут проблема одна, исправить надо бы! — тот оглянулся на своих товарищей и пошел вперед к мастеру.
В руках ничего не держал, шел, улыбаясь, и разговаривал вроде дружелюбно, но у Олега возникло неприятное ощущение опасности. Очень серьезной опасности.
Он постарался следить за тремя оставшимися у машины, но те укрылись за кузовом машины и не обращали на себя особого внимания.
— А что за проблема то? — продолжал выяснять Юрий Борисович.
— Да вот, есть кое-что, — подошедший продолжал улыбаться, затем мгновенным движением выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил в мастера в упор.
На пистолете был глушитель, поэтому выстрела как такового Олег не услышал, но он увидел, как Юрий начал заваливаться на спину. Провидец даже не успел ничего сообразить, когда дуло пистолета уперлось ему в лоб, а улыбчивый парень очень тихо произнес:
— Пикнешь — пристрелю!
…
Очнулась Лина на кровати. Светлые крашенные стены, аскетичная мебель в комнате, жалюзи на окнах. Девушка поняла, что она все еще в больнице.
Рядом с ней сидел на больничном стуле Марк и задумчиво разглядывал девушку. Бешенство из его глаз уже исчезло, осталась лишь глубокая усталость и обреченность. Увидев, что Лина очнулась, он нажал какую-то кнопку над ее головой и в палату через пару минут вошел врач. Тот самый, господин Мамонтов. Проверил ее зрачки, дотронулся до головы.
— Болит? — спросил он у пациентки.
Лина прислушалась к себе. Нет, голова совершенно не болела.
Девушка качнула отрицательно головой. В руке доктора появился шприц с каким-то лекарством, и он сразу же приложил иглу к вене Лины, вкалывая какое-то лекарство. Девушка зашипела от боли укола. Врач наложил ватку, выдернул иглу. Бросил взгляд на понтифика, тот так и не изменил ни своей позы, ни выражения глаз, и вышел из палаты.
— Лина, — тихо позвал ее Марк, — Ты решила меня вместе с собой в могилу загнать?
Девушка отвела глаза. Согнула руку в локте, зажимая ватку, поправила на себе сбившуюся блузку.
— Ты хоть сама понимаешь, что могло бы случиться?
— А что со мной произошло? — едва слышно спросила девушка, все еще не глядя на понтифика.
Она чувствовала себя такой виноватой перед ним.
Обманула ведь, пообещав ему не проявлять никакой самодеятельности.
— Ты едва не довела себя до инсульта, моя радость, — все так же тихо проговорил Марк, — А все ради чего? Ради дурацкой идеи дать Дитриху повод для мщения?
— Он тебе все рассказал?
— А ты как думаешь? — выпрямился понтифик на стуле, — Он, как увидел тебя в палате Мии почти без сознания, сразу вызвал врача и мне позвонил. Я все бросил и помчался сюда.
— Прости, — выдохнула она, — Пожалуйста, прости! Я не предполагала, что это все вот так закончится, Марк!
Высший ничего не ответил, лишь продолжил буравить ее взглядом.
Девушка смутилась под его взглядом, отвернула голову, разглядывая стену.
— Ты обещала! — напомнил он ей.
Лина откинула одеяло и спустила ноги на пол, не глядя на понтифика.
Чего лежать — то? Пора возвращаться домой.
Но как же стыдно за обман!
— Ты — обещала! — отчетливо повторил понтифик, обозлясь.
Лина посмотрела на мужчину побитой собакой и сгорбилась, сидя на кровати.
Да, она его обманула, верно.
Все верно. Оправданий нет.
— Запру тебя, — медленно выдохнул понтифик, — Запру в самом отдаленном поместье! В Сибири! В тайге! Чтобы ты и думать забыла о том, что такое твой дар!
— Ты еще в тундру меня увези! — хмуро бросила ему девушка, не зная как еще ответить.
Это называется «что такое не везет и как с ним бороться».
Дитрих тоже молодец, не мог промолчать?
Обязательно было звонить Марку и ябедничать на девушку?
