…
Гюнтер уже принял ванну и вытирался полотенцем, когда телефон завибрировал от пришедшего сообщения. Абонент оказался неизвестен, но содержание было очень важным — «Немедленно уезжай из дома, он знает, где девчонка, уже выехал». Кто прислал предупреждение, легко догадаться — Магдалена. Она, видимо, решила сыграть по — своему и сама предупредила Марка.
Сука! Дрянь!
Гюнтер в ярости отбросил мобильник к стене.
Не могла потерпеть еще пару часов, пока Гай ему документы передаст!
Что ж, для такого случая у него есть еще одно потайное местечко.
Парень бегом поднялся по лестнице и остановился у двери спальни, переводя дыхание. С ноги открыл дверь, вошел. Достал нож из кармана джинсов, подошел к кровати.
Внезапно остановился на полпути и потряс головой. Да что ж такое? Туман никак не хотел уходить из головы. Лина теперь принадлежит ему, как того туман и требовал, но вампир продолжал все видеть в искаженном, изломанном свете.
Лина резко распахнула испуганные глаза. Что он задумал? Неужели хочет окончательно добить?
Гюнтер еще раз тряханул головой, затем склонился над кроватью и перерезал веревки, удерживающие правое, израненное запястье девушки. Ладонь, занемевшая от долгого неподвижного положения, почти не ощущалась. Обошел кровать с другой стороны и стал перерезать веревку на другой руке.
— Что ты делаешь? — прошептала Лина. Сорванное криком горло дико дергало от боли, к тому же разбитая ударом кулака губа не позволяла широко открывать рот.
— Поднимайся! Живо! — приказал вампир и дернул девушку с кровати.
Лина почти упала на пол, невольно опершись на руки. Онемение уже начало проходить и боль от ран, удвоившаяся приливом крови, заставила девушку застонать.
— Вставай! — Гюнтер схватил ее за волосы и окончательно стащил с кровати на пол, не жалея сил, — Поднимайся, дрянь! Мы уезжаем!
Лина непонимающе посмотрела на парня, но заметив, как тот бросил взгляд на часы, мгновенно все поняла.
Гюнтер не просто уезжает, он бежит!
А значит, Марк скоро будет здесь!
Лина ухватилась окровавленными пальцами в ножку кровати. Мокрые, они скользили по дереву, но девушка цеплялась даже ногтями, лишь бы вампир ее не вытащил из дома.
— Я никуда не поеду!
Гюнтер оскалился.
— Поедешь как миленькая! — схватил за руку и резким движением, отодрал ее пальцы от мебели.
— Не поеду! — завизжала Лина, цепляясь за все, что попадалось под руки, — Марк! Марк!!
Девушка сопротивлялась как бешеная, откуда только силы взялись в этом избитом без жалости теле.
Вампир был сильней, но он видел, что время безнадежно утекает. Понимая, что если Лина и дальше будет так упираться, а она будет, потому что догадалась о приближающейся помощи, то Гюнтеру сбежать не удастся, парень решил выплеснуть всю злобу и бешенство на девушку.
Не поедешь? Ну, тогда и он уже не увезет!
…
Лука осторожно подергал закрытую входную дверь, она спокойно открылась. Мужчина вошел в дом и сразу же увидел кровь на полу. С опаской глянул вверх, потом по сторонам, вроде бы все было тихо, да и Артем уверял, что в доме он ощущает только одну ауру. Наверху.
Рустам вошел вслед за напарником и сразу стал подниматься по лестнице.
Лина лежала на полу в луже крови, синяки, ссадины и кровоподтеки были по всему телу. Одежды на девушке не было, она клочьями валялась рядом с кроватью. Кровь из разорванного горла уже не текла ручьем, а лишь слегка сочилась. Правая рука, сломанная и неестественно выгнутая, была закинута за голову, как будто девушка прилегла отдохнуть. Окровавленная внутренняя сторона бедер сама говорили о том, что произошло.
И несколько колотых ран в районе сердца.
Лука склонился над несчастной, оглядывая повреждения.
— Он над ней хорошо поработал, — он тихо проговорил напарнику.
Рустам печально кивнул головой, оглядывая комнату. Тут он заметил боковым зрением движение и перегородил проход:
— Господин, лучше не надо!
Марк, белый как смерть, стоял в дверях и пожирал глазами лежащее на полу тело, отмечая каждую мельчайшую подробность и запоминая ее. Лука дотянулся было до валяющихся остатков одежды, но соединить разорванные кусочки ткани было невозможно. Тогда он взял окровавленное покрывало, свисающее с кровати, и начал закрывать Лину им. Дошел до плеч, оглянулся неуверенно на понтифика и поднял конец покрывала над головой бедняжки.
