После ужина Ханна, расстроившись из-за смерти отца, поднялась к себе в комнату и больше оттуда уже не выходила. Вик и Тори так и не вернулись, сын отзвонился отцу, сказав, что они с сестрой у друзей и до утра их не ждать, Тори слишком обижена на мать.
Алина, утащив из холодильника немного фруктов, что привезли Ханна и Богдан, тоже поднялась к себе. Такое состояние она называла «морально вымоталась», когда не хотелось ни с кем разговаривать и никого видеть. Марк пообещал подняться позже.
В своей комнате она пару минут посидела перед включенным ноутбуком, проверила почту, но сил не было даже на то, чтобы посмотреть новости. Включила телевизор, покрутила каналы, и не найдя совершенно ничего интересного, легла спать.
Но не спалось. Впечатления прошедшего дня не давали успокоиться, промучившись с часик, Алина все-таки решила спуститься вниз и взять стакан воды. Она нашла на полу тапочки, накинула халатик и вышла из комнаты. Только стоя на последних ступеньках лестницы, девушка поняла, что гостиная не пустует. Лина осторожно выглянула из-за угла: Марк сидел на диване, откинувшись устало на спинку, Богдан — напротив в кресле. Догорающие угли в камине тускло освещали стоящую на полу бутылку вина.
— Я проверил защитный полог, его пытались вскрыть.
Марк устало кивнул головой.
— Догадываюсь, Богдан. Всплеск у моей Лины явно неспроста был. Готовьтесь к нападению.
Смотритель печально опустил голову и покрутил в руках бокал. Затем поставил его рядом с бутылкой, встал и заходил из угла в угол.
— Ведь столько лет все было тихо! Как узнали-то?
Марк едва пожал плечами.
— Все равно. Для меня главное — защитить ее.
Смотритель остановился перед своим господином, посмотрел на него задумчиво и покачал головой.
— Из-за этого вы ее привезли сюда?
— У девочки сильный дар, — Марк вертел в руках почти пустой бокал, — Но привез я ее не из-за него.
Богдан немного помолчал. Затем, видимо, решив, что настал хороший момент для откровений, тихо заметил:
— Честно скажу, я удивлен. Не ожидал.
— Я сам не ожидал, — горько усмехнулся Марк, прекрасно поняв, о чем тот говорит, — Она для меня как наркотик, это уже не любовь, а какое-то безумие.
— А сама она как к вам…
— Не знаю. Просто не знаю, — он залпом допил вино и отставил бокал на пол, — Вроде счастлива рядом, но я иной раз ловлю такой взгляд, что удавиться от тоски хочется.
Лина, сидя на предпоследней ступеньке за углом, старалась даже не дышать. Она боялась пропустить хотя бы одно слово.
— Да, девочку ломали, это заметно, — согласился Богдан, — Кто постарался?
— Бывший муж, — глухо проговорил вампир, — Я отправил его к Элеоноре на опыты.
— Даже так?
— Лина не хотела его убивать.
Девушка чуть привстала, надеясь уйти незаметно обратно, но Марк поднял голову и прислушался. Затем вздохнул и протянул руку к лестнице.
— Иди сюда, любовь моя, нечего там сидеть и подслушивать.
Лина медленно поднялась со ступеньки, надеясь, что Марку все-таки послышалось.
— Лина! Ведь знаешь, что подслушивать нехорошо.
Богдан молча смотрел, как девушка выступила из-за стены. Босиком, в белом халатике до колен, она казалась такой невинной и чистой. Алина доверчиво вложила свою ладонь в протянутую вампиром руку и позволила усадить себя на диван рядом с ним. Марк кивком головы показал управляющему покинуть гостиную.
Обнял любимую. Прижался губами к ее щеке, прошелся легкой дорожкой поцелуев к виску, от него — вниз к груди, развязывая пояс халата и снимая его с плеч.
— Марк, — засмущалась Лина, — Нас могут увидеть! Давай лучше поднимемся!
Он, не слушая, уложил девушку на диван и, впившись в ее губы поцелуем, продолжил медленно раздевать.
Дотронулся рукой до груди, чуть сжал ее, вызвав непроизвольный стон, спустился вниз, чтобы поцеловать живот, еще ниже. Ладонь скользнула между бедер и, едва касаясь, прошлась по нежной коже.
— Марк! — девушка уже не протестовала. По телу пробежала легкая дрожь возбуждения.
