Кремер подошел к двери в гостиную, приоткрыл ее и крикнул:
– Стеббинс!
Пэрли в мгновение ока вырос на пороге.
– Проводите Кэйтса в столовую и начинайте по одному вводить сюда остальных. Как только мы будем заканчивать с ними, отправляйте их тоже в столовую.
Стеббинс увел Кэйтса, чему тот вовсе не противился. Почти сразу же другой детектив ввел миссис Бун. Кремер даже не предложил ей сесть – встретил в центре комнаты, показал шарф, попросил внимательно, но не дотрагиваясь, осмотреть и сказать, видела ли она его раньше. Миссис Бун ответила, что не видела, и на этом разговор с ней закончился. После ее ухода ввели Фрэнка Томаса Эрскина, и сцена повторилась с тем же результатом. Когда в кабинете еще четырежды прозвучало «нет», наступила очередь Уинтергофа.
– Мистер Уинтергоф, взгляните, пожалуйста, на этот… – заговорил было Кремер, но Уинтергоф тут же перебил инспектора.
– Где вы его взяли? – спросил он, протягивая руку к шарфу. – Это же мой шарф!
– Ваш?! – Кремер даже попятился от неожиданности. – Сегодня вечером он был на вас или вы принесли его в кармане пальто?
– Ни то ни другое. У меня украли его еще на прошлой неделе.
– Где?
– Вот здесь же, когда я приходил сюда в пятницу вечером.
– Сюда, к Вульфу?
– Да.
– Кому вы жаловались на пропажу?
– Никому не жаловался, а пропажу обнаружил только у себя дома. Если…
– И вы никому не сказали?
– Здесь нет. Я не знал, когда был здесь, что шарф исчез. А дома… Дома я сказал, наверно, жене… Да, да, определенно припоминаю: жене я говорил о пропаже. Но у меня…
– И вы не позвонили сюда на следующий день, чтобы справиться, не найдена ли ваша вещь?
– Нет, не звонил. Зачем? У меня еще штук двадцать шарфов. Я настаиваю…
– Настаивайте сколько угодно, – холодно оборвал его Кремер. – Так как шарф принадлежит вам, считаю необходимым сообщить следующее: мы располагаем важными доказательствами, что именно вашим шарфом был обмотан отрезок трубы, которым убита мисс Гантер.
Лицо Уинтергофа покрылось обильным потом, он от изумления выпучил глаза.
– Какие доказательства? – наконец спросил он, собравшись с силами.
– На шарфе обнаружены микроскопические частицы краски и ржавчины с трубы, причем в довольно значительном количестве.
– Где вы его нашли?
– В кармане пальто.
– Чьего?
– А вот это не ваше дело, – отрезал Кремер. – Я бы хотел попросить вас никому ничего не говорить, но, к сожалению, это бесполезно… Отведите его в столовую, – приказал он детективу, который привел Уинтергофа. – И скажите Стеббинсу, пусть никого больше не присылает.
Наступило долгое молчание. Я взглянул на большие настенные часы – они показывали без двух минут четыре. Все, кто был в кабинете, казались в высшей степени обескураженными.
– И все же этот Уинтергоф лжец, будь он проклят! – заговорил начальник полиции. Не видел он никакого человека, который якобы сбежал с крыльца этого дома, выдумка!
– Черт подери, ну и что? – взорвался прокурор. – Мы не лжеца ищем, а убийцу!
– А я хочу спать, – угрюмо заявил Вульф. – Сейчас уже четыре часа, и вы зашли в тупик.
– Да что вы говорите! – саркастически воскликнул Кремер. – Мы зашли в тупик… А вы?
– А я нет, мистер Кремер. Совсем нет. Но сейчас я устал, и меня одолевает сон.
– А ведь нам придется отпустить всех опрошенных, – заметил начальник полиции.
– Несомненно, сэр, – кивнул Кремер. – Арчи, ведите всех сюда.
Вот в каком состоянии находился Кремер! Направляясь выполнять его распоряжение, я пытался вспомнить, когда еще за годы нашего знакомства он назвал меня по имени, но вспомнить не мог…
Доставленные мною гости расселись.
– Мы отпускаем вас по домам, – начал Кремер. – Но перед вашим уходом я хочу обрисовать обстановку. Обследование рук ничего не выявило. Однако при исследовании шарфа, обнаруженного в кармане одного пальто, на нем найдена ржавчина и краска от трубы, с помощью которой совершено убийство. Нет сомнений, что убийца использовал шарф, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Поэтому…
– Чье это пальто? – прервал его Бреслоу.
– Не буду говорить, чье пальто и чей шарф, и, по-моему, их владельцам тоже надо держать язык за зубами. Если газетчики что-нибудь пронюхают…