Даже при наличии такой неотразимой улики, как шарф в кармане, требуется немалое искусство, чтобы заставить подозреваемого признаться.
Готовый затянуться спор прервал Трэвис из ФБР.
– Я нахожусь тут, так сказать, в частном порядке, – начал он, – и в присутствии столь авторитетных представителей местных властей просто не решаюсь выступить с предложением…
– Что у вас? – резко спросил прокурор.
– Я предложил бы поручить дело Кэйтса мистеру Вульфу. Мне доводилось видеть, как он действует, и не стыжусь признать, что мне до него далеко.
– Не возражаю, – сразу согласился Кремер.
Остальные двое взглянули друг на друга и промолчали.
– Вот и хорошо, – поспешно сказал Кремер. – Значит, решено. Вульф, что вы предлагаете?
Вульф слегка приоткрыл глаза.
– Как зовут этого человека? – поинтересовался он.
– Этого? Ах да! Познакомьтесь: мистер Филиппс – мистер Вульф.
– Мистер Филиппс, передайте пальто мистеру Гудвину, а ты, Арчи, положи его на кушетку, под подушки. Шарф дайте мне.
Филиппс без колебаний вручил мне пальто, но с шарфом помедлил и вопросительно взглянул на Кремера.
– Это очень важная улика, сэр, и если стряхнуть обнаруженные на нем частицы…
– Вы что, считаете меня идиотом? – вспылил Вульф.
– Отдайте, отдайте шарф, Филиппс! – торопливо сказал Кремер.
– Благодарю. А теперь, мистер Кремер, попрошу привести Кэйтса.
Пока Кэйтс усаживался в указанное Кремером кресло, лицом к Вульфу, мы все не спускали с него глаз, но я бы не сказал, что наши взгляды смущали его.
– Мистер Кэйтс, – начал Вульф, – сейчас я – правда, лишь на короткий срок – выступаю в качестве официального лица, так как находящиеся тут представители властей поручили мне поговорить с вами. Надеюсь, вы понимаете, что вас-то никто не обязывает терпеть мои вопросы. Вот если бы вы попытались сейчас без разрешения уйти отсюда, вас бы немедленно задержали как очень важного свидетеля и отправили в положенное место, но принуждать вас к нежелательному разговору – боже упаси! Что вы на это скажете? Начнем нашу беседу?
– Я слушаю.
– Вы согласны. А почему?
– Потому что, если я откажусь, сейчас же последует вывод, будто я чего-то боюсь и, следовательно, пытаюсь что-то скрыть.
– Резонно. Кажется, мы понимаем друг друга. – Вульф сказал это с таким видом, словно Кэйтс уже сделал важное признание. Он неторопливо вынул из-под стола руку с шарфом, положил шарф перед собой и задумчиво уставился на него, как бы размышляя, с чего начать. Я видел Кэйтса только в профиль и потому не могу сказать, бросил ли он на шарф хотя бы мимолетный взгляд, но что он не вздрогнул и не побледнел – могу утверждать определенно.
– Дважды, когда мистер Гудвин посетил дом на Пятьдесят пятой улице, чтобы повидать мисс Гантер, он заставал там вас. Вы что, были ее близким другом?
– Ну, слово «близкий» едва ли подходит. Однако последние шесть месяцев, занимаясь конфиденциальной работой непосредственно под руководством мистера Буна, я, естественно, часто встречался с мисс Гантер.
– И она по приезде остановилась у вас?
– Ваши люди уже разговаривали со мной на эту тему раз двенадцать, – повернулся Кэйтс к Кремеру.
– Ничего, ничего, сынок, – ответил инспектор. – Это будет тринадцатый раз, только и всего.
– Сейчас очень трудно, а то и просто невозможно получить номер в гостинице, – снова обратился Кэйтс к Вульфу. – Конечно, используя свое положение и связи, мисс Гантер могла бы снять номер, но, во-первых, это означало бы нарушение инструкций, которых обязаны придерживаться работники Бюро регулирования цен, а, во-вторых, мисс Гантер из принципиальных соображений не прибегала к таким методам. Один из моих приятелей разрешил мне воспользоваться его квартирой, а мисс Гантер я предложил остановиться у меня, тем более что жена в это время отсутствовала.
