Это был Драч.
– Вот што, милая. – У него были с собой бутылка вина и два бокала. – Я тут сообразил, што ты одна в пятницу вечером, и мне это не понравилось. Подумал, может, захочешь отметить переезд, типа. Новоселье.
Не подслушивал ли он под дверью? От мысли, будто Драч знает, что у Райана она больше поселиться не может, Стефани пробрал озноб.
– Нет. Не самое удачное время. Но спасибо.
Воняющий лосьоном после бритья Драч вошел в комнату без приглашения, двигаясь одновременно на нее и вокруг нее. Он оказался так близко, что она отшатнулась, как от удара.
– Не надо так. Я ж за милю вижу, што ты снова ревела. Расстроилась из-за чего-то? – Он поднял бокалы. – Никаких подкатов, типа. Не обижайся, сестренка, но ты не в моем вкусе, да и бизнес с удовольствиями я не мешаю. И вообще, мне этого дела хватает.
Он говорил так, словно отвергал ее предложение:
– Просто оказываю гостеприимство, типа.
Она не могла запретить ему войти. Комната на самом деле не принадлежала ей, а была предоставлена в знак его снисходительности; Стефани провела здесь одну ночь, и ее право на это место еще не утвердилось. Осознав это, она представила, как его лицо окаменеет и побелеет от ярости, если она скажет, чтобы он отвалил; а потом представила себя стоящей на улице под дождем и с сумками у ног.
– Я сяду?
Если бы она и возразила, это ничего бы не изменило, и когда он тяжело уселся на ее постель, Стефани передернуло от омерзения. Он уверенно стирал последние следы ее сопротивления. Намеренно, к тому же, и с наслаждением, и она ненавидела его за это.
– Не удивительно, што ты не можешь парня удержать, девочка. С таким-то лицом. Кто ж захочет на такое целый день смотреть?
– Вы… – она осеклась, когда Драч вызывающе задрал подбородок. Он был одет в новый красный пуховик «Хелли Хансен», джинсы «Дизель» и свои чистенькие зеленые кроссовки. Позер-хулиган; такие ей никогда не нравились.
– Я слыхал, ты с Фергалом познакомилась. Кузеном моим. Говорит, што видел тебя внизу.
Болтая, он стрелял глазами, оглядывая комнату у нее за спиной.
– Это што, почта? – Он поднялся и схватил ее со столика. – Ты што с ней делала?
– Я… ее подобрала.
Всякий след издевательского юмора исчез из его глаз так быстро, что это ее шокировало.
– Вижу, но она ведь не твоя.
– Знаю. – Она сглотнула. – Ваш кузен, он…
– Што?
– Ошарашил меня. И я забыла, что она у меня в руках. Драч снова уселся, довольный.
– Ошарашил тебя! Это мне нравится, «ошарашил». Такое словцо не часто услышишь. Умеешь языком вертеть, девочка. Улыбайся только почаще, и мир в твоих руках.
– Что он делал? У той двери, внизу?
Драч нахмурился:
– Это и его дом, не только мой. Может делать, што хочет.
Ей показалось странным, что кузен является совладельцем дома.
– Кто там живет?
Драч начал шмыгать носом.
– Никто. Вход закрыт. – Он откупорил бутылку вина. – Вся та часть дома закрыта.
– Почему?
– Там поработать надо. Слушай, ты винище будешь или нет? Я-то его не часто трогаю. Дурная водичка. Пара стаканов – и меня, типа, держать приходится. Как-то оно с моей башкой играет. Мне бы лучше травки чуть-чуть, кокаинчику. Но один-то бокальчик не повредит, наверное.
Кузен Драча, Фергал, прислонившийся головой к двери в неосвещенном коридоре, словно медитируя, не казался готовящимся к ремонту. А Драч пытался соскочить с темы.
– Отделка нужна? – спросила она, подталкивая его к разговору.
– Серьезнее, милочка. Сначала все, типа, перестроить надо. Забот у нас будет полон рот.
– Но там, вроде, живет мужчина? Я утром слышала, как он уходит. Или это был ваш кузен?
Драч уклонился от ее взгляда, шмыгнул.
– Наверное. – Он передал ей бокал, до краев полный белого вина. – Вот, держи, хватит совать везде нос, пора пить.
Стефани взяла бокал и смирилась с тем, что сидеть ей придется на кофейном столике.
В течение следующего получаса, удивленная собственной молчаливостью и стеснительностью, и отвечавшая по возможности односложно, Стефани отбивала стремительные вопросы домовладельца о своей временной работе, мачехе, друзьях и учебе, причем Драч особенно заинтересовался тем, что она сдавала экзамен по психологии:
