Николай Клюев - страница 61

Пишут так убедительно с заголовком: „Торопитесь делать добро“, что мне как-то неловко ответить необоснованным отказом. Быть может, новоземельцы и искренне веруют, что мои песни — „отклик Елеонских песнопений“. Я вовсе сбит с толку. По Москве распространяют мои письма, поют в Ямах моё стих(отворение) „Поручил ключи от ада…“ и „Под ивушкой зелёной“… (В московских трактирах наподобие подвального под названием „Яма“, куда наведывались и Брихничёв, и епископ Михаил, и Валентин Свенцицкий, сектанты вели свои споры о вере с православными — и клюевские песни использовались в этих спорах наряду с проповедями самих „голгофских христиан“. — С. К.) Не знаю, врут или правду пишут. Брюсов мне пишет, что я должен держаться „на занятом положении“, одним словом, недоумениям моим нет конца. Книга предполагается с вступительной статьёй, что ли, епископа Михаила. Но беспокоит меня больше следующее: не повредит ли мне книжка с такими песнями с художественной стороны?..»

Вопрос весьма многозначительный и для Клюева важный: для него собственно поэтическое творчество и сочинение «песнопений» для «братьев» находятся на разных полюсах. Индивидуальное лирическое начало несовместимо в его восприятии с «коллективным действом», когда вариация на услышанный и запомненный или записанный гимн есть продолжение «братского» сотворчества.

Нетрудно предположить, что самым активным «продвигателем» «Братских песен» был Иона Брихничёв.

«Дорогой Валерий Яковлевич! — пишет Клюев Брюсову. — „Новая земля“ предлагает мне издать второй сборник стихов в духе журнала под названием „Братские песни“. А. Блок советует издать, говорит об этом твёрдо. Спрашиваю Вашего совета. Быть может, Вы потрудитесь прочесть в № 1–2 „Новой зем(ли)“ мою „Братскую песню“, чтобы знать, какой характер будет иметь книжка. Без Вашего совета я не решаюсь ответить Ионе положительно, а ему нужно печатать объявления, что моя книжка приложена к журналу за этот год».

Это объявление было напечатано 25 июня в московской газете «Руль» рядом с объявлениями о выходе книг самого Брихничёва «Апостолы реформации», «Апостолы гуманности и свободы», «Капля крови» — и в сопровождении отзыва на клюевские стихи из газеты «Современное слово»: «Песни Клюева — явление весьма незаурядное: глубоко-вдохновенные, стихийно-яркие, оригинальные. Это — поэзия новых, освободительных настроений в народе».

А в предыдущем номере от 18 июня появилась статья Брихничёва, посвящённая Клюеву, под названием «Северное сияние», в сопровождении редакционного примечания: «Помещая настоящую статью, интересную с точки зрения внешних, бытовых условий, среди которых вырос молодой поэт, редакция не совсем солидарна с той восторженностью оценки, которую встречают со стороны автора статьи произведения Н. А. Клюева с точки зрения художественной и философской».

Но именно описания «внешних, бытовых условий» никак не могли доставить Клюеву удовлетворения.

«Николай Алексеевич Клюев — сын народа. Он родился в семье бедного крестьянина села Желвачёва Олонецкой губернии.

Систематического образования он не получил, а своим необычайным духовным развитием обязан только себе, своей исключительной жажде знания.

В этом отношении Клюев очень похож на своего соседа по губерниям и товарища по судьбе — холмогорского рыбака Михаила Ломоносова.

Вот что об этой жажде знания Клюева писал мне в декабре 1910 г. Александр Блок: „Обрадуете его, т. е. Клюева, если пошлёте ему „Новую Землю“. Он жаден до чтения и, конечно, особенно до чтения о „жизни“, а книг ему доставать неоткуда“».

У Клюева уже был повод с явным недоумением отнестись к распространению своих частных писем, начало чему положил Блок. Теперь он обнаруживает, что из рук Брихничёва распространяются «по Москве» письма, адресованные уже Ионе, а цитата из письма Блока в статье, контекст которой, очевидно, призван создать образ самоучки-самородка, используется, что называется, «по назначению» — в определённых целях.

Но дальше — больше. Недоумение начало сменяться холодным возмущением, когда речь в статье «брата» зашла о земляках и родителях.