Все переосмысленные символы Евангелия и Апокалипсиса были очевидны читателям газеты «Звезда Вытегры», где стихотворение в прозе «Красный конь» появилось в апреле 1919 года. Сам же Клюев вкладывал в написанное ещё один смыл, ведомый лишь ему самому. Когтем скребли по душе строки Есенина: «Не изменят лик земли напевы, не стряхнут листа. Навсегда твои пригвождены ко древу красные уста». И Николай вслушивается в пророчество «старичка с Онеги-города», что «вздыбится Красный конь на смертное страженье с Чёрным жеребцом. Лягнёт Конь шлюху в блудное место, енерала булатного сверзит, а крестцами гвозди подножные вздымет…» Тогда и «сойдет с древа Всемирное Слово», срок которому уходит далеко в глубь времён, ибо у «старичка» клубок слёзный «в горле со времён Рюрика стоит»…
И — свершилось. К вящему восторгу поэта.
«Нищие, голодные мученики, кандальники вековечные, серая убойная скотина, невежи сиволапые, бабушки многослёзные, многодумные, старички онежские, вещие, — вся хвойная пудожская мужицкая сила, — стекайтесь на великий красный пир воскресения!
Ныне сошло со креста Всемирное слово. Восколыхнулась вселенная — Русь распятая, Русь огненная, Русь самоцветная, Русь — пропадай голова соколиная, упевная, валдайская!»
И это уже дохристианская Русь мешается с христианской — и одна неотделима от другой, и «старичок с Онеги-города», и воскресшее, подобно Христу, Всемирное слово, Русь огненная соединяются в едином праздничном действе с Матерью-Землёй, Любовью-невестой, Сыном-Волей — героями «Красной Пасхи».
И внимают они песне олонецких скопцов, чьи слова вынесены в эпиграф «Красному коню»:
Что вы верные, избранные!
Я дождусь той поры-времечка:
Рознить буду всяко семечко.
Я от чистых не укроюся,
Над царями царь откроюся, —
Завладаю я престолами
И короною с державою…
Все цари-власти мне поклонятся,
Енералы все изгонятся.
Понятно, что происходящее нововерный батюшка воспринимает, как кощунство. Но слушают Николая вытегорские коммунисты и беспартийные, и солидарны с ним, что коммунизму, как новому царству Христову, «не будет конца», и почитают память «великого учителя и друга Карла Маркса».
Всё происходящее пронизано словом Христовым, каждый из присутствующих обуян подлинно религиозным вдохновением — и Маркс здесь не помеха, но союзник в религиозном действе вопреки тому, что писал о нём Сергей Булгаков в статье 1906 года «Карл Маркс как религиозный тип».
В самой же революции сталкивались силы, движимые исключительно «религиозными типами». В самой бешеной борьбе с православием была настоящая религиозная страсть.
Спрашивается, зачем бороться с Богом, если, как было объявлено, его нет? Зачем бороться с пустотой?
Знали, что не с пустотой борются. Знали, что верховный авторитет, евангельское Слово обесценивает многое и многое, внедряемое в жизнь новой властью. И борьба с православием была проникнута истинно религиозным пафосом.
И невозможно не вспомнить, что огромное количество местечковых евреев, принесённое революционным потоком в наркоматы, в ЧК, в уездные комитеты, в газеты, в банковскую систему — воспитывалось в духе лютой ненависти к Христу, которого называли «мамзер» — «незаконнорождённый». Им с детства внушали, что кресты и иконы — это «нечисть». Более того — русские люди («гои») в их представлении не считались людьми, опять же квалифицировались как «нечисть» и «бездушный скот»… Это отношение проявилось мгновенно и столь ясно, что вызвало соответствующую реакцию. В петроградской газете «Молва» в июне 1918 года был описан митинг голодных людей на Знаменской площади:
«— Помитинговать штоль немножко?..
Против всех протестуют, но на „жидах“ все соглашаются, как один. И не только свободные граждане, но и красногвардейцы охотно поддакивают им.
— Конечно, жиды много портят. Они социализму вредят, потому ведь в банках — жиды, в газетах — жиды… А при настоящей коммуне — перво-наперво, конечно, всех жидов потопить…»
Проходили тогда в Петрограде и другие митинги и собрания. В частности, лекция магистра богословия, преподавателя Петроградской духовной семинарии иеромонаха Николая Ярушевича с характерным названием: «Святая Русь (Думы о прошлом, перспективы будущего)». В. Княжнин читал публичную лекцию «Патриарх Гермоген и его подвиг». Будущий живоцерковник священник Александр Введенский произносил на диспуте «С Богом или без Бога» речь «Современные анархисты и социалисты как богоборцы», а в концертном зале Тенишевского училища протоиерей И. Егоров и В. Лебедев читали соответственно лекции: «Христос — основной закон жизни» и «Закон и Бог».
