Случайный взгляд Волкова упал на деревянный ящик, рядом с которым валялась старая куртка. Он поднял ее. То, что надо для грязной работы. Еще бы штаны, но их можно и от старого костюма взять.
Приняв решение, Волков вернулся на квартиру, свернул свой старый костюм и отнес его на чердак.
Вскоре он спал спокойным сном ребенка.
Поднялся Волков в девять часов вечера. Якубовский был дома. На кухне что-то шипело, аппетитный запах заполнял всю квартиру.
Федор поднялся, прошел на кухню.
Якубовский жарил мясо и вздрогнул, услышав голос подельника:
– Любишь ты готовить, Леня!
– Это ты? Выспался?
– Выспался. Говорю, любишь ты готовить.
– Есть такое дело.
– Так чего в повара не подался? Был бы сейчас шеф-поваром какого-нибудь дорогого ресторана в Петербурге и горя не знал бы. Никакой революции не надо. Деньги косой бы косил.
– Мое призвание, Федор, – борьба за права народа.
– Ты мне об этом не говори. Хватит уже. Когда будет готов ужин? В половине одиннадцатого мне уходить.
– Минут через двадцать.
– Добро.
Волков умылся, присел на стул у кухонного стола, закурил папиросу.
Якубовский успокоился и спросил:
– Ты внешность изменить не хочешь?
– Чего? Это усы или бородку приклеить?
– Ну, например.
– Нет, Леня, все это детские игрушки. Если угожу в руки жандармов, то никакой маскарад не спасет, а не попаду, то и лепить на физиономию нечего. Лично я попадаться не собираюсь.
– А разве ты мог предположить, что тебя случайно возьмут на квартире Глозмана? В гостях у тестя ты собирался попадаться?
– Дважды такое не бывает. А попал я тогда действительно глупо. Из-за жалости своей. Ведь видел, что тестю уже не поможешь, нет, решил докторов вызвать, – бессовестно лгал Федор. – Но и уйти не смог.
– Благородный поступок.
– За который пришлось слишком дорого заплатить. Но не будем об этом. Ты револьвер приготовил?
– Да, наган и патроны во втором ящике комода.
– Посмотрю, пока ты стряпней занимаешься.
Волков прошел в комнату, достал наган, несколько раз нажал на спусковой крючок. Ударный механизм вроде бы работал четко. Лишь бы так было и в нужный момент, если, конечно, таковой настанет.
Федор зарядил револьвер, бросил его на кровать и достал из-под матраса острый широкий нож. Это оружие не менее опасное, чем револьвер, к тому же бесшумное. В умелых руках, таких, как у Волкова, надежней нагана.
После ужина Якубовский принялся за уборку квартиры. Ведь к нему должен был приехать сам Курилов и ждать возвращения Волкова.
– А все же этот Виктор Ильич не так умен, как кажется, – неожиданно проговорил Федор.
– Почему? – осведомился Якубовский, взглянув на него.
– Скажи, ну за каким чертом ему самому приезжать сюда? А если меня схватят и я, дабы получить снисхождение, приведу на квартиру жандармов? И все! Курилов окажется за решеткой.
– А ты способен на это?
– Когда, Леня, будет светить смертная казнь, пойдешь на все!
– Тогда ты подставишь не Курилова, а меня. Или действительно думаешь, что Виктор Ильич не подстрахуется?
– Интересно, каким образом?
– Думаю, за тобой будут следить от квартиры до дома Васильева и обратно. Если что-то пойдет не так, то Курилова сразу же предупредят и он спокойно уедет к себе. Но тогда тебе вынесет приговор уже не суд присяжных, а революционный трибунал. Не надо объяснять, каким он будет. Так что никакого резона сдавать нас у тебя нет.
– Да я пошутил. Живым в руки жандармов не дамся. Уверен, что все пройдет гладко.
– Наган проверил?
– Поглядел. Вроде в порядке.
– Ночью выстрелы далеко слышны.
Волков усмехнулся, достал нож.
– А вот эту вещицу и не слышно, и не видно, а убивает она не хуже револьвера.
– Убери!.. – Якубовский скривился.
– Чего, Леня? Брезгуешь?
– Спрячь, пожалуйста.
– Да ради бога.
В половине одиннадцатого Волков оделся, спрятал револьвер и нож, взглянул на Якубовского:
– Пора, Леня. Присядем на дорожку?
– Когда должна подойти пролетка?
– Через полчаса.
– Не рано собрался выходить?
– А я тоже подстрахуюсь, погляжу, как подъедет Гриша, будет ли кто рядом с ним. Погляжу на тех, кого Курилов пошлет сопровождать нас.
– Зачем тебе это надо?
– А затем, чтобы в случае опасности уйти без хвостов.
