Волков видел спину садовника, который, тяжело дыша, что-то запихивал в большую сумку. Вот самый подходящий момент!
Федор оставил саквояж на полу, кошкой подскочил к осетину и всадил ему в спину, под левую лопатку, свой нож. Он вошел в тело по рукоятку, не задев ребер.
Осетин дернулся, едва слышно вскрикнул, хотел обернуться, но Волков повалил его на сумку и наступил на спину, из которой торчала рукоятка ножа. Садовник захрипел, судороги пробили его тело.
Когда он успокоился, Волков отпустил его, вытащил нож, вытер лезвие о рубашку жертвы и проговорил:
– Вот так, Асламбек! Не повезло тебе с хозяином. Уж лучше бы ты снимал комнатушку в доходном доме, тогда остался бы жив. Ты лежи, отдыхай. Теперь тебе спешить некуда. – Он обыскал труп, нашел два ключа. Осталось проверить, к каким замкам они подходят.
Волков погасил свет, взял саквояж, вышел из домика и метнулся к парадному входу. А вдруг повезет? Но ключи не подошли. Более того, через зарешеченное стекло Волков увидел, что дверь закрыта еще и на крупную цепочку.
Он обошел дом и обратил внимание на идеальный порядок в саду. Трава ровно покошена, на деревьях ни одного желтого листика, в небольшом пруду – чистая вода, отражающая звезды. Следил Асламбек за порядком, в этом ему не откажешь. Да толку-то?
Один из ключей садовника подошел к тыловой двери. Через нее Волков оказался в топочной. Печь с котлом, куча угля. Федор хмыкнул. Хозяйственный Васильев позаботился об отоплении. Да оно и правильно, дом большой, одной русской печью в холодные зимы не прогреешь.
Из топочной Федор без труда прошел в коридор первого этажа. Согласно схеме, полученной от Курилова, здесь были гостиная, холл, кухня-столовая.
Федор бегло осмотрел их, начал аккуратно, чтобы не скрипнули доски, подниматься по лестнице и вышел во вторую большую комнату. Еще одна гостиная? Зал для общесемейного времяпрепровождения? Не важно. Между диванами арка, за ней еще коридор.
Из него можно попасть в четыре комнаты, в том числе спальни купца и его жены. Странно, что супруги предпочитали спать врозь. Это было совершенно непонятно Волкову. Зачем тогда жена, если спать отдельно друг от друга?
Да, Федор тоже не спал с Адиной в последнее время перед ее болезнью. Но он уходил к девкам. А купец остается дома. Может, у них так принято? Пару раз в неделю, и супруги довольны? Волков так не смог бы. Да и черт с ним. Он пришел сюда вовсе не для того, чтобы расспрашивать хозяев об их интимных отношениях.
Так, первая дверь напротив – комната сына купца, Григория, пацана четырнадцати лет, названного, видимо, в честь деда. Васильев-то Степан Григорьевич.
Далее справа спальня супруги – Валентины Николаевны, сорока четырех лет от роду. Напротив комната хозяина дома купца Васильева, которому недавно стукнуло шестьдесят пять. На двадцать один год старше жены. Наверное, она у него не первая.
Не позавидуешь бабенке. Она в самом соку, ей мужик нужен, а рядом старик. Наверняка спит в нижнем белье, с чепцом на голове, заткнув уши ватой.
Последняя комната справа – кабинет. И что делать? Тихо пройти туда, открыть сейф, забрать деньги и так же неслышно уйти? А если проснется жена, сынок или сам купец?
Наверняка в доме есть оружие. В спальне Васильева может быть заряженное ружье. Если стволы упрутся в его спину и поднимется шум, то Волкову не только не забрать деньги, но и не сбежать.
А в домике у бани лежит труп садовника. Отпираться будет бесполезно, и оформит ему суд намыленную веревочную петлю. Нет уж, пусть подыхают другие, а Федору еще пожить хочется. Посему придется валить всех. Так оно будет надежней и безопасней. Но работать надо без лишнего шума, стрелять только в крайнем случае.
Волков приоткрыл дверь в комнату мальчика, сына Васильева. Тот крепко спал, лежа поперек кровати. У подростков так часто бывает.
Федор, поигрывая ножом, обошел кровать, нагнулся, взмахнул рукой и вонзил клинок в грудь подростка. Григорий Васильев мгновенно умер во сне.
«Хорошая смерть, – подумал Волков. – Легкая. Уснул и не проснулся. Даже боли не почувствовал».
Волков прошел к спальне жены купца. Валентина действительно оказалась очень красивой женщиной. Одеяло прикрывало ее только наполовину. Волков облизнулся при виде полных грудей, мерно приподнимавшихся под тонкой материей ночной рубашки. Золотистые волосы разметались по подушке, рот приоткрыт.
