- Ну, места здесь, говорят, богатые. Даст бог - найдем. А наш 'Байкал' уже кренговать требуется. Уж больно киль зарос по пути. Жаль, что в Петропавловске мы его очистить не успели.
- Вот здесь и сделаем. Главное, что добрались быстро и без потерь. Ведь надобно еще и бараки построить и землю засеять. А посему, чем раньше начнем, тем более успеем до наступления холодов. На одних запасах перезимовать не удастся.
Несмотря на свои тридцать лет, Геннадий Иванович слыл опытным моряком. Поступив в шестнадцать лет в Морской корпус, он окончил его одним из лучших в своем выпуске, а его целеустремленность и решительность была замечена самим адмиралом Крузенштерном - знаменитым мореплавателем, первым из русских совершившим кругосветное путешествие. С тех пор адмирал 'встал на якорь', возглавив Морской корпус. Но его морские походы, как и походы Беллинсгаузена, Лазарева и Врангеля были на устах у молодых гардемаринов, которые грезили далекими походами и неизведанными странами. Во время учебы Невельский буквально 'заболел' Дальним Востоком. Этот регион оставался все еще мало исследован, и будущим капитаном, уже тогда, овладела жажда собственных географических исследований.
Окончив корпус, молодой гардемарин напросился в экспедицию к адмиралу Литке, которая направлялась на Дальний Восток. Невельского назначили лейтенантом на флагманский корабль Литке, и плаванье с адмиралом стало отличной школой для недавнего выпускника. Его недавние мечты воплотились на карте, так как он оказался в составе экспедиции, доказавшей, что Сахалин это остров и нанесшей на карту дельту реки Амур. Осознавая важность закрепления этих земель за Россией, Геннадий Иванович решил остаться на Дальнем Востоке, осев в Петропавловске. Получив под командование небольшой бриг 'Диана', он успел совершить плавание в Ново-Архангельск и в Александровск-на-Амуре, где был основан небольшой порт.
В Александровске Невельский застал графа Муравьева-Амурского, неугомонного Восточносибирского губернатора. За свои заслуги при присоединении Приамурья к России, Муравьев получил титул графа и приставку 'Амурский' к своей фамилии, так как благодаря его напору и предприимчивости за империей удалось закрепить этот благодатный край. После подписания Пекинского договора, граф совершил плавание вдоль берегов залива Петра Великого и обратил внимание на очень удобную бухту - глубоководную, и хорошо укрытую от ветров. Она напоминала ему бухту 'Золотой Рог' в Стамбуле, и именно так ее и решил назвать губернатор. А на берегах этой бухты он решил основать Владивосток, город-порт и новые ворота империи на Тихом Океане.
Именно Невельскому он и предложил возглавить экспедицию и основать пост Владивосток. И вот теперь, мечта совершить что-то свое, значительное, становилась явью.
Когда приблизился берег, с борта спустили лот, дабы промерять фарватер. Хотя капитан знал, что бухта глубоководная, рисковать он не хотел. Было бы досадно посадить корабль на мель и подвергнуть риску цель экспедиции. Не доходя пятидесяти метров до берега, корабль встал на якорь.
- Ну, в добрый час Игнатий Савельич. Спускай шлюпку, - обратился он к рядом стоящему боцману. Тот махнул рукой матросам, которые и так знали свой маневр, и спустя минуту раздался скрип канатов и тихий всплеск, когда шлюпка коснулась воды. Пропустив нижние перекладины веревочной лесенки, Геннадий Иванович проворно спрыгнул в утлое суденышко, где его уже ждали четыре матроса и два морских пехотинца. Небольшое расстояние до песчаного берега матросы преодолели за несколько взмахов весел. Но Невельский не стал ждать, когда шлюпка воткнется в мягкий прибрежный песок, а выскочив, чуть ли не побежал по широкому песчаному пляжу. Капитан был нетерпеливым по характеру, чем, впрочем, оказлся весьма схож с губернатором Муравьевым. Недаром его светлость очень ценил расторопного офицера.
Между тем с транспорта спустили еще три лодки, которые споро направились к берегу. Уже через два часа на берегу, у кромки густого леса, возникли белые горбики палаток, и вовсю чадила полевая кухня. А посреди лагеря морпехи установили флагшток.
