— Когда мы поженимся, ты мне каждое утро будешь приносить кофе в постель, — сказала она, лениво потягиваясь в плетеном кресле.
— О, вот какая меня ждет перспектива! — усмехнулся он, разливая кофе из джезвы в чашки. — Прошу…
— Спасибо. Значит, ты не в восторге от нее?
— Господи, Катя… — Алексей сел рядом, прижал ее голову к своему плечу. — Я тебя люблю!
— Знаешь, я не понимаю себя иногда, — призналась она. — Вроде бы все хорошо — кажется, будто я самая счастливая женщина на земле. А потом становится страшно: а вдруг ничего не будет?
— О чем ты? — отстранился он, внимательно посмотрел ей в глаза.
— О будущем. О том, что у нас ничего не получится.
— Катя!
— Да знаю, знаю, знаю… — Она вскочила, подошла к окну. В синих сумерках при свете фонарей снег переливался искрами. — Я страдаю ерундой!
— Катя…
Она дернула плечом.
Гудела вода в трубах. Чужой дом, чужая кухня, чужие чашки… Нет, это не номер в гостинице. Это квартира плейбоя Петренко — милого и веселого мужика, который, ко всему прочему, всегда был неравнодушен к Кате. Но почему так неприятно?
— Мама говорит, что ты никогда не уйдешь из своей семьи. Что ты останешься с Нелли. А я… — пробормотала Катя, глядя в окно.
— Перестань! — с досадой перебил он ее. — Я люблю тебя.
— А Нелли свою, что, совсем не любишь?
— Нет, это другое. Она мне… она мне родной человек. Семнадцать лет вместе! Но это не та любовь, которую мужчина испытывает к женщине.
— Скажи еще, что вы с ней спите в разных комнатах! — буркнула Катя.
— Катя!..
Она прижала пальцы к вискам, стараясь не расплакаться. Она не ревновала Алексея к Нелли. Нет, она просто хотела справедливости. Этот мужчина принадлежит только ей!
Но потом она справилась с собой и снова села за стол. Кофе был еще горячим.
— Я вовсе не стремлюсь замуж, пойми, — терпеливо стала объяснять она. — Мне все равно, будет у меня штамп в паспорте или нет. И вообще, я готова ждать тебя хоть сто лет! Но я должна знать, что рано или поздно наступит тот день, когда нам не надо будет прятаться и лгать. Когда в выходные и праздники ты будешь со мной!
— Этот день наступит, — серьезно произнес Алексей и поцеловал ее. — Верь мне.
— Я верю, — вздохнула Катя. — Но мои милые родственнички… Они хоть кого с ума сведут!
Она села к нему на колени и обняла.
Когда она прижималась к нему так тесно и вдыхала его запах, она была счастлива. От него пахло влажным теплом, замешенным немного на одеколоне и немного на табаке.
Прошло довольно много времени, прежде чем они решили разомкнуть объятия.
— Кофе-то остыл! — улыбнулся Алексей.
— Ничего… — беспечно произнесла Катя и с удовольствием выпила содержимое своей чашки. — Все равно вкусно! Это же ты делал… Знаешь, я бы, наверное, и яд из твоих рук приняла.
— Болтушка! — слегка толкнул он ее.
— Нет, я серьезно! Если ты когда-нибудь захочешь от меня избавиться, то у тебя не будет никаких проблем…
— Язык-то без костей! — беззлобно упрекнул он. — Ладно, надо за работу приниматься… Ты не обидишься?
— Что ты! — возмутилась она. — Я не собираюсь ревновать тебя к работе!
— Сейчас вызову такси…
Катя стала собираться.
Она еще раз зашла в комнату, и в глаза ей сразу же бросилось темное пятно на полу.
«Точно кровь… — машинально подумала она. — Как будто здесь зарезали кого-то. Ну вот, опять! — тут же одернула она себя. — И почему мне в последнее время в голову лезут дурацкие мысли! Отравили, зарезали, убили… Может быть, действительно стоит сходить к психотерапевту? Пусть мне какое-нибудь успокоительное пропишут…»
* * *
Ульяна Акулова, «узница концлагеря», томилась от вынужденного безделья, и потому ее визиты в дом к Караваевым превратились в ежедневные.
— Скорее бы уж на работу, — пожаловалась она Нелли. — Так надоели эти праздники!
— А мне не надоели, — возразила Нелли, наливая в чашки чай. — Вот, попробуй — жасминовый…
— М-м, какая прелесть! — втянула в себя Ульяна чайный дух.
— Дома хорошо, — убежденно продолжила Нелли. — Когда еще удастся столько времени со своими родными провести.
Осторожно отпивая горячий чай, Ульяна искоса посмотрела на свою подругу.
— Кстати, о родных… — небрежно заметила она. — Где твой обожаемый супруг?
