Так что, видишь, мои злоключения в очень незначительной степени связаны с твоим отцом. Он сам оказался жертвой хорошо продуманной провокации и в конце концов пострадал больше, чем я. В Манеже одним ударом и с нами свели счеты, и его лишили союзников. Я хочу сделать памятник, отражающий значительность, противоречивость и трагизм личности Хрущева, - сказал Эрнст Иосифович.
К сожалению, "Мёбиусы" ("Древо жизни") постигла та же участь. Монумент так и не сооружен до сих пор ни у нас, ни за рубежом. Есть у меня фотоколлаж макет "Мёбиусов", величественно парящий над панорамой некоего города.
Неизвестный продолжал работу над надгробием. Задача вписать портрет оказалась непростой. Отбрасывались вариант за вариантом. Сначала поставили бюст на стеле перед камнем. Получился разрыв в композиции. Убрали стелу, бюст как бы повис без опоры. Все эти варианты Эрнст Иосифович проверял на гипсовых макетах.
Наконец решение нашлось: бронзовая голова цвета старого золота стоит в нише на белом мраморе на фоне черного гранита.
О цвете головы у нас было много споров. Я уговаривал Неизвестного затонировать ее темнее, он не соглашался. Наконец решили сделать под старое золото, тем более что бронза от времени неизбежно потемнеет.
Так в хлопотах прошло более полугода. Наступало лето 1972 года. Идея надгробия окончательно выкристаллизовалась. Мы решили устроить семейное утверждение проекта. В мастерскую приехали мама с Радой. Лена была уже смертельно больна.
Эрнст Иосифович подробно рассказал о своих идеях. В большой комнате на вращающейся подставке стоял затонированный макет надгробия. Поговорили, задали вопросы, выслушали ответы и согласились с мастером.
До начала осуществления проекта требовалось еще многое завершить: во-первых, надо было в деталях разработать конструкцию самого монумента, а главное - утвердить его на художественных советах Художественного фонда РСФСР и Главного архитектурно-планировочного управления (ГлавАПУ) Моссовета. Без их печатей на чертежах памятник не возьмется делать завод и его не позволят установить на Новодевичьем кладбище.
Эрнст Иосифович откровенно боялся совета. Он накопил богатый и весьма печальный опыт. Однако, на удивление, все прошло гладко. После получасового обсуждения члены совета Художественного фонда поздравили Неизвестного с большой творческой удачей. Нашей радости не было границ.
На совете произошел курьезный случай. Пока Эрнст Иосифович готовился к выступлению, я развил бурную деятельность - таскал с места на место макет, отвечал на вопросы, требовал у секретаря проект протокола.
Когда все закончилось, секретарь совета обратился к Неизвестному:
- А как фамилия вашего соавтора?
Эрнст Иосифович сначала не понял, встрепенулся и ощетинился:
- Я работаю один! - Но тут же улыбнулся: - Это не соавтор, а заказчик. Познакомьтесь - Сергей Никитич Хрущев.
Мы весело рассмеялись.
Начались чисто производственные хлопоты. Чтобы сделать надгробие, предстояло решить вопрос, где взять материалы. Бронза относилась к стратегическим материалам, поэтому для ее получения требовалось специальное разрешение Совета Министров СССР. Здесь нам помог управляющий делами Совмина М.С.Смиртюков. Он без волокиты откликнулся на мою просьбу, и буквально на следующий день появилось решение о выделении бронзы. Одновременно управлению нерудных материалов Моссовета было поручено помочь с камнем. В управлении нам очень хотели помочь, его начальник начинал свою карьеру еще при отце, в начале пятидесятых, и сохранил о нем самые теплые воспоминания. Но при всем желании камня нужного размера - высотой почти в два с половиной метра - у них не было и быть не могло. В стандартах такие размеры отсутствовали.
Эрнст Иосифович стал настаивать на спецзаказе. Нам не возражали, но предупредили: нестандартный камень добывают взрывами. Они вызывают коварные микротрещины, которые обнаруживаются только в последний момент, после окончательной полировки готового изделия. Камни же стандартных размеров, 900 ? 600, выпиливаются специальными машинами. В них трещин не бывает. Это было заманчиво. В противном случае, кто оплатит брак и на сколько месяцев или лет может растянуться работа? Последнее слово было за автором. Требовалось так переделать проект, чтобы не нарушить замысел.
