Через два дня Александров, помявшись, сказал мне по телефону, что он доложил мою записку, но Леонид Ильич заниматься существом дела не стал, а сказал: "Это дело Устинова. Пусть он и решает".
- Вы позвоните Дмитрию Федоровичу, вот телефон его помощника, - закончил разговор Александров.
Устинову я звонить не стал. Такой ответ Брежнева означал однозначный и пренебрежительный отказ. О том, что с Устиновым наша организация, а следовательно, и я были не в лучших отношениях, Брежнев прекрасно знал.
Рассказав все Челомею и выслушав, как я понимаю теперь, его не совсем искренние соболезнования, я набрал продиктованный мне номер телефона директора организации, где мне отныне предстояло работать, Бориса Николаевича Наумова.
Секретарь соединила меня мгновенно. В ответ на мои сбивчивые объяснения Наумов дружелюбно сказал, что ему все известно и он обо мне наслышан, а потом выразил уверенность, что я найду себе дело по душе. Предложил приехать. Через два часа я подъезжал к своей будущей обители. Через проходную прошел в небольшой двор, в котором одиноко стояло пятиэтажное школьное здание. После гигантской территории нашего ОКБ и его многочисленных многоэтажных корпусов организация выглядела затрапезно.
Пройдя через раздевалку, я поднялся на второй этаж. Полная белокурая секретарша приветливо улыбнулась:
- Сергей Никитич? Борис Николаевич ждет вас. Проходите.
В кабинете меня встретил большой, весь как бы состоявший из улыбки человек. Он излучал благодушие.
Я стал рассказывать, стараясь быть покороче.
- Подождите, - перебил он меня, - если можно, поподробнее. Я много слышал о вашей деятельности. Любочка, чайку и ни с кем не соединяйте. Ни с кем, скомандовал он секретарше в переговорное устройство.
За чаем мы проговорили часа два. Я рассказал о себе, о Челомее, кое-что о работе. Что можно. Наумов был весь внимание и любезность. Задавал вопросы, уточнял - видно было, что все это ему чрезвычайно интересно. На прощание Наумов посоветовал мне обдумать, какая область научной деятельности мне больше по душе - он возьмет меня в подразделение, которое я выберу, на должность заведующего отделом.
- Такое указание я получил, - уточнил он.
Решили встретиться через пару дней. Так я начал работать в Институте электронных управляющих машин. В силу склада характера и обстоятельств я постепенно снова оказался в гуще событий. Отрадным было то, что через год из ОКБ ко мне перебрались несколько моих коллег, с помощью которых удалось создать боевой коллектив.
Все эти бурные события отвлекли меня от помощи отцу в работе над мемуарами, но лето 1968 года оказалось непродуктивным и у него. Пришла осень, и отец опять приступил к диктовке. Дело шло туго, он выбился из ритма, забыл, что намечал. Опять мы вернулись к плану, составленному вначале. Выбирали тему на неделю и в следующий выходной подводили итог.
Сначала отец сердился, отвечал на мои расспросы о том, что надиктовано за истекшую неделю привычным "не приставай!". Но постепенно он снова увлекся, работа оживилась, и надобность в моих приставаниях отпала.
1969 год наступил мирно. "Наверху" о нас не вспоминали. Отпор, встреченный Кириленко, возымел свое действие, и с отцом, видимо, решили не связываться. Все шло по установившемуся распорядку - работа над мемуарами, огород, прогулки, фотографирование, опять мемуары, телевизор, чтение. И так изо дня в день. Весной отец работал так же интенсивно, как и в позапрошлом году, когда мемуары только начинались.
Мы несколько успокоились, но, как оказалось, напрасно. Мемуары отца не выпадали из-под бдительного наблюдения. Все это в полной мере проявилось на следующий год.
Летом произошло событие, внешне, казалось, никак не связанное с темой этого повествования, но в силу ряда обстоятельств вдруг вмешавшееся в работу над мемуарами и оказавшее серьезное влияние на нашу дальнейшую деятельность.
Моя младшая сестра Лена с детства тяжело хворала. Еще ребенком, вернувшись с юга, она заболела системной волчанкой - тяжелым, не понятным современной медицине и неизлечимым недугом.
Чего только не предпринимали мама и отец! Обращения и к светилам науки, и к народной медицине не дали результатов - болезнь прогрессировала.
