Флаг упал и будто вздох разочарования и боли промчался над полем битвы. Затем завопили и возликовали русские, как будто новые силы появились у воинов. Монголы приуныли, а вынужденные их союзники бросились бежать. Не все, аланы держались твердо. Окружения уже не было.
— Ну, еще немного, — орал Вилкас в исступлении. Его никто не слышал, кроме людей в ставке. А тем было не до этого, монголы спешились и взбирались наверх. Монголы, словно услышали Вилкаса, и пошли в атаку на охрану ставки.
— Никита, доставай бомбы, повоевать придется, — радостно попросил Вилкас.
— Охрана справится, — Никита был спокоен.
— Тогда возьми бинокль, а я брошу пару бомб..
— Отдай обе свои бомбы охране, и сядь на скамью в центре вышки, чтобы не зацепили стрелой, — Никита достал фляжку, — за удачу. За пять минут охрана перестреляла два десятка неповоротливых монгольских пехотинцев, еще полсотни повалились на землю от взрывов гранат. Но монголы спешивались и лезли наверх упрямо, как муравьи. Никита передал фляжку Вилкасу и поднял бинокль. Кажется, монголы в центре получили подкрепление.
— Вилкас!
— Спрячься, твою мать!
— Пора вводить последний резерв! Вилкас недовольно выругался.
— Там свалка! Это равновесие не сдвинешь ничем.
— Видишь там коридор! Можно пройти насквозь, и выйти в тыл!
— Там нет тыла! Это слоеный пирог. Последний резерв нужен нам. Еще немного и нашу охрану сомнут.
— Плевать. Мне нужна победа любой ценой, — Никита буквально заставил горниста проиграть условный сигнал. Через четверть часа монголы ворвались на вершину и вырезали охрану Никиты. Вилкас ящерицей проскользнул между кустами и каким-то чудом ушел. Никиту задавили со всех сторон. Удар по голове дубиной свернул ему голову. Смерть наступила мгновенно. Удар русского резерва сыграл свою роль. Субэдэй-баатур все таки отдал приказ к отступлению. Конница медленно начала собираться в отряды, стронулась с места, с каждым шагом набирая скорость, устремилась назад. Монголы бросили союзников! Они удирали! Затаптывая левый фланг собственных войск, где располагался большой отряд лучников-алан, вся эта масса всадников уходила по узкой долине, туда, где через дюжину верст была развилка дорог. Монголы стоптали алан за считанные мгновения. Вслед за ними ударила русская конница. Лавина разделилась, и часть обрушилась в тыл вражеского центра, где стоял обоз. На полном скаку последний русский резерв миновал поредевшие части, и устремился в погоню. За этим отрядом устремились другие кавалеристы. Монголы вырвались на простор, теперь их непросто догнать. Важно было не дать вражеской коннице обзавестись заводными конями, не дать это бегство превратить в отступление. Монголы, находящиеся в арьергарде, повернули коней. Собрались все, кто сохранили копья, и рванулись на русских. Те опустили копья, грохот, страшные крики, и монгольский отряд исчез под копытами русских. Их втоптали в землю моментально, словно их и не было.
Чуть замедлившись, при столкновении, кавалерия снова стала набирать скорость. К преследованию присоединилась масса легкой кавалерии. Она догнала, а затем и обошла основной отряд. Вперед! Монголы развернули коней и устремились в атаку на небольшой отряд легкой кавалерии, тот легко ушел в сторону. Вот они сшиблись с основной массой погони, короткая рубка, и монголы снова отступили. От поля битвы в сторону леса уносятся отряды, но преследуют только монгольские отряды уходящие по тракту. Всем ясно — дерутся до конца только монголы. Они уходят огрызаясь. Из-за поднятой пыли часто не разглядеть, сколько их. Субэдэй-баатур во главе небольшого отряда ушел на юг. Остальные конники под командой Чегиркана и Ташукана повернули на восток, они должны былиотвлечь преследователей на себя. Еще долго уносились вдаль вражеские отряды. В конце дня русские войска прекратили преследование. Большое число пленных вышло только за счет монгольских союзников. Половцы, аланы и грузины сдавали в конце битвы в плен целыми отрядами. А вот монголов среди пленных насчитывали единицы.
Монголы потеряли до трети состава, но у победителей было убито и ранено почти половина состава. Целых два дня хоронили убитых, выросло несколько новых курганов. Командир батальона бомбистов, приказавший бросать бомбы в монгольских рыцарей, подвергся бойкоту, воины перестали с ним разговаривать. Командир уничтожил не только большую часть своего батальона, но и половину остатков панцирной пехоты, элиты армии. Через десять дней прибыл Счастливчик. Он смог освободить из плена почти тридцать тысяч ополченцев в районе Калки, а на обратном пути захватил Субэдэй-баатура и уничтожил его отряд. Он собрал на военный совет и полковников, и комбатов.
