* * *
Войска Карачева окружили Чернигов без особых трудностей. Казалось, город не подозревал, что идет война. Олег за день до подхода основных войск сумел перекрыть все дороги и тропинки, теперь гонцы или бегущие из города жители были обречены. Диверсанты жестко блокировали Чернигов. Но если бы Мстислав Святославич со своими двумя сотнями оставил город и попытался прорваться в Киев, ему бы это удалось. На следующий день подошла легкая кавалерия во главе с Никитой и закрыла город на замок. Ситуация стабилизировалась. Чернигов был окружен плотно. Охотники с собаками прочесывали леса в поисках рабов. Они угоняли свою добычу на север и продавали купцам, вернувшись, уходили всё южнее, в сторону Киева.
* * *
Валера с обозом отстал от передовых отрядов всего на два дня. Он привез не только продовольствие, но и огнемет для испытаний в бою. Изготовление огнестрельного оружия было делом далекого будущего, а установка «греческого огня» получилась на славу. Дальность действия огнемета не превышала двадцать метров, но при штурме стены города этого хватало за глаза. У Никиты возникло желание сберечь людей, и своих, и чужих. Поэтому он поехал главой посольства к князю, рискуя собственной жизнью больше, чем жизнью других. Никита знал, что варяги привыкли жестоко казнить неугодных послов. Но ему повезло, Мстислав Святославич послов не принял, а воевода приказал их только высечь. Можно сказать, что послы легко отделались. С располосованной спиной любому человеку легче принимать жестокие решения и Никита отдал приказ жечь «греческим огнем» башню у главных ворот города.
* * *
Никита отлеживался на животе второй день. Спина болела гораздо сильнее, чем в первый день. Периодически он впадал в беспамятство, чем дальше, тем на больший срок.
«Я умру. Позорно, как раб. Поротый раб. Брежу уже, жар, температура», — думал он, очнувшись в очередной раз.
— Чернигов взяли? — еле слышно спросил Никита адъютанта.
— Нет. Даже «греческий огонь» не помог. Те, кто сгорали в башне, кричали ужасно, но сейчас бойницы закрыты щитами. Огнем врага не взять, зато штурмовать стену стало проще. Никита снова провалился в глубокий обморок.
* * *
Две бешеных атаки совершила конница князя Мстислава, пытаясь прорваться в Киев. Но саперы Валеры уже возвели трехметровые стены на этом опасном направлении, и Чернигов потерял последнюю надежду на спасение. Сразу же после второй атаки карачевские волки ворвались в город.
* * *
Никита полностью пришел в себя спустя только десять дней.
— Город взят? — еле слышно прошипел он. Язык опух, губы потрескались, лицо Никиты было черное.
— Да! — обрадовался адъютант улучшению здоровья Никиты.
— Князь схвачен?
— Он спрятался в кремле.
— Ни его, ни воеводу в плен не брать.
— Олег-Муромец отдал приказ брать живым, — виновато сообщил адъютант.
— Тебе повторить? — прохрипел Никита и потерял сознание.
* * *
Олег любил ночные операции. Темнота добавляла таинственности, делала процесс более случайным. Импровизация была стихией Олега. Особенно, когда в отряде есть две пары очков ночного видения. Место для подъема было выбрано удачно, Олег с напарником без труда забрались на стену. Бесшумно зарезали часовых, сбросили веревочную лестницу, и через полчаса на стене собрался небольшой отряд диверсантов. Минимум оружия, в основном ножи и небольшие арбалеты с ядовитыми стрелками. Не дожидаясь, пока отряд двинется к воротам, Олег с напарником прокрались к башне. Нужно было не дать часовым возможности запереть дверь. Олег двигался по двору тихо, как тень. Яркий месяц на пару минут скрылся за тучу. Громко заскрипела дверь башни. Оба часовых повернулись лицом к любителю поздних прогулок. Тот поворчал на часовых и вернулся в башню. Олег с напарником одновременно подкрались к часовым и перерезали им горло. Напарнику не нравился этот способ убийства, иногда жертвы носили металлический ошейник или украшение. Ворота крепости начали открываться со страшным грохотом. Но это так только казалось. Возбуждение усиливало зрение и слух, повышало реакцию, обостряло обоняние. Две сотни карачевских диверсантов бесшумно растекались по крепости. Парами, тройками, пятерками, небольшими отрядами по десять человек. То в одном, то в другом месте был слышен шум, но тревогу так никто не поднял. Единственный жестокий бой разгорелся под утро, у покоев княгини. Ясыня сама взяла в руки оружие, и погибла одной из первых. Десяток алан сражался до последнего. В конце остался один, двухметрового роста горец, необычно быстрый, в тяжелых доспехах. Левое плечо его, было пробито арбалетным болтом. Он прошел сквозь кольчугу и должен был причинять горцу чудовищную боль. Обычный человек давно бы потерял сознание от шока. Горец ревел, как слон, и сметал одного противника за другим. Диверсанты Олега были слишком легко экипированы. Только когда еще один болт вошел ему в глаз и пробил мозг, гигант рухнул на колени. Его единственный глаз яростно смотрел на пришедшего проверить ход операции Олега.
