Лучшие лошади у карачевских волков и азарт окончания погони сказались быстро: через полчаса воеводу догнали, свалили на землю и связали.
* * *
Олег навестил Никиту сразу, как только разделался с неотложными делами. Он пришел с радостным известием.
— Князь мертв, зато воеводу поймали! — сообщил он, потирая руки.
— Я же передал через адъютанта, чтобы убили обоих. Не нужны нам они для переговоров и торга! Обойдемся.
— А помучить!? Ты, смотрю, уже оклемался, а сотник помер! Царство ему небесное, — перекрестился Олег.
— Предлагаешь воеводу насмерть запороть?
— Не только его. Вдесятеро больше! Из удельных городков много пленных «господ» привезли.
— Плохо! Варяги сдаваться в плен перестанут. Сейчас это обычное дело, даже чести урона нет. Они привыкли платить выкуп, а в плену жить в роскоши. Нет! Достаточно казнить воеводу. Как «мой предок» Петр Великий казни устраивал: на кол посадит и позаботится, чтобы дольше мучился — в теплый тулуп оденет.
— Звереть не надо! Я понимаю твои чувства, но то, что позволено антихристу, не годится Добрыничу!
— Зачем в плен воеводу взяли? Зарубили бы сразу!
— Случайность. Кто знал, что это за птица.
— Ладно, забыли про него. У пленных варягов денег на выкуп нет, по понятным причинам, значит, раскошелиться придется киевскому князю. А зачем ему дружинники без оружия? Такие траты ему не по карману. Чувствую, пойдет о князе нехорошая молва, не выполняет он свой долг, бросает дружинников в плену.
— Согласен.
— Когда в поход на Киев планируем? Жена Всеволода Большое Гнездо — сестра убитой княгини Черниговской. Война неизбежна!
— Есть небольшой рычаг. У нас в плену два сына Ясыни: Иван и Василий, — криво усмехнулся Олег.
— Гнев княгини есть чем погасить. Но для князя мальчишки — расходный материал. Политик чужд человеческим чувствам. Власть для него — это всё, — не согласился с Олегом Никита. Скептический настрой его был понятен.
— Тогда ему безразлично кто сидит в Чернигове. Главное, чтобы выполнял его волю.
— Как ты сможешь его убедить нам доверять? Они своих родственников предают, казнят, грабят, ослепляют.
— В этих условиях чужим доверять легче. В отличие от безнравственных Рюриковичей о нашей верности слову слагают легенды.
— Светкин пиар! — захохотал Никита.
— Не скажи! Верят!
— Нужна демонстрация силы. Кнут и пряник!
— Тебе и карты в руки. Пока болеешь — придумаешь план. У меня ворох дел.
— Рассказали уже про «твои дела», про Марфу.
— Какие же мы, мужики, сплетники! А сами на баб киваем, — засмеялся Олег.
— Беги. Заждалась тебя красавица-княжна!
* * *
Светлана раскрутила машину пиар компании, как только карачевские войска отправились в поход на Чернигов. Требовалось сделать из князя Мстислава — злодея, а Олега-Муромца и Никиту Добрынича представить, как добрых молодцев, почти святых. Да так все изобразить, чтобы даже очевидцы поверили в эту сказку. Уверенная в быстром взятии Чернигова, Светлана собралась в дорогу всего десять дней спустя после ухода войск. Коробов обрадовался её решению, дал полсотни кавалерии и десяток отличных саней. Дорога, по укатанной за зиму дороге, на левой стороне Десны, позволяла проезжать в день до шестидесяти километров. Отдохнув две ночи в Новгороде-Северском, Светлана через два дня миновала границу княжества черниговского. До столицы княжества оставался день пути. Ночь прошла спокойно, а утром, после завтрака, на отряд напала огромная толпа разбойников. Новгород-северские дружинники, купеческие сынки, охотники, зная о войне Карачева и Чернигова, решили пограбить соседей.
С шумом и гиканьем, неуправляемая солянка из десятка отдельных отрядов напала на карачевский обоз. Пешие, конные, на санях, пьяные от предвкушения крови и насилия, богатой добычи. Среди них оказалось не так много настоящих воинов. Сброд. Не успел сотник подать сигнал, как карачевские кавалеристы были уже верхом. Через десять минут половина бандитов была нанизана на копья, а оставшиеся пытались удрать. Они падали в снег со стрелой в спине, со страшной раной от удара шашкой, сбитые лошадью. Светлане пришлось выстрелить один раз из арбалета. Она не попала. Зато напугала случайного разбойника, чудом оставшегося в живых. Тот замешкался, и был убит, возвращающимся телохранителем Светланы.
