Тарвуд медленно возвращался к рутинной жизни. На стеклянном поле, которое уже начали называть Обсидиановой площадью, решено было построить круглогодичный общественный каток. Переселенцы из Блошиного Тупика обживались на новых местах и знакомились с соседями. Лэа навсегда ушла с Тарвуда на Землю, в Лос-Анджелес, штат Калифорния. На рыжую художницу из таверны посыпались заказы от городской знати. Почему-то Лэа и художница тоже были Беране интересны, хотя какое отношение их судьбы имели к обстановке на острове, Алекс так и не понял.
Пошли какие-то слухи о том, что скоро изменятся порядки в Порту. Стали поговаривать о снижении цен на места в доках и у пристаней, на работу корабельных плотников, грузчиков, стивидоров, писарей и учетчиков товаров, и о том, что дешевле станет аренда складов. Дороговизна на Тарвуде, честно говоря, была такая, что доки и склады пустовали, а владельцы легального груза предпочитали придержать его до мест обитания людей менее жадных. Здесь торговлю вели, в основном контрабандисты. Если слухи были верны, в скором времени это должно было измениться.
Казалось бы, хорошо. Но Беране перемены не нравились. Ей не нравилось, кто за ними стоит.
Сложные у нее были отношения с нынешним хозяином Порта. Не с Медвежатником, нет. С Занозой. Ну, да там с самого начала было ясно, что они сложные, еще с той минуты, когда Берана потребовала от Алекса, чтобы он предупредил Занозу насчет Голема, пребывая при этом в полной уверенности, что тот же самый Заноза враг и ей, и всему Тарвуду.
И еще этот парень был единственным, с кем Алекс до сих пор не познакомился. Видел его мельком два раза в Блошином Тупике. Один раз — всего секунду перед тем, как налетел Голем. А второй — сразу после взрыва. И от воспоминаний об искореженном трупе, об оскале белых звериных клыков на обуглившемся лице, становилось не по себе. Не потому, что Алекс трупов не видел. Видел и похуже. Хоть и не с такими клыками. А потому, что сейчас Заноза прекрасно себя чувствовал, и можно было бы сказать о нем «жив и здоров», если б только он не был мертвым.
Вот это как-то… беспокоило.
Любой англичанин — не подарок. Особенно когда он уверенно забирает себе все больше власти на каком-нибудь маленьком, беззащитном острове. Но мертвый, неубиваемый англичанин — гораздо худший вариант.
Это стало единственной причиной, по которой Алекс согласился составить Беране компанию в поездке на мельницу. Нет, не верхом, а в двуколке. На этом он настоял, и Берана после долгого спора все-таки согласилась.
С одной стороны, долг Алекса был присматривать за этой девчонкой, пока она не вернулась под опеку своего приемного отца. С другой, на Тарвуде Беране ничего не угрожало, а оказаться замешанным в выяснение отношений между ней и ее бывшим парнем Алекс точно не хотел. Однако, с третьей стороны — да, существовала еще и третья — бывший парень Бераны был мертвым парнем. Мертвым парнем со слишком острыми зубами, и слишком длинными когтями. А в гости к нему Берана собиралась заявиться после заката.
Это в других местах в дома к вампирам приходят днем, без женщин, и приносят с собой молотки и острые колья. А на Тарвуде свои порядки.
И Алекс поехал на мельницу. Снова. Теперь уже не один. И не в ненадежном седле, а на удобных козлах легкой, маневренной коляски. Хоть что-то хорошее в дурной, в целом, затее.
* * *
Мартин был ближе к дверям, он и открыл, когда постучали. Тут же отступил в сторону, оглянулся на Занозу с ядовитой ухмылкой:
— Это к тебе.
Тот уже и сам понял. Почувствовал запах миндального масла и воска и, самую малость, конского волоса. Берана, кто же еще?
— Я не буду заходить, — Берана встала на пороге, как будто была нечистью с лесной опушки, — Заноза, у меня к тебе один вопрос: это правда, что ты убил сеньору Шиаюн?
— Она… — правда или нет? Интересно, вот что тут ответишь? — убилась об меня, — Заноза решил, что как ни странно звучит такой ответ, но он ближе всего к истине.
Берана побледнела. Вцепилась пальцами в дверной косяк.
Она, что, надеялась, будто слухи о смерти Шиаюн неверны? Несмотря на Голема, несмотря на то, что весь Порт гудел обсуждая оживших призраков из подземелий, и на то, что Шиаюн видели уходившей под землю, но не видели, как она оттуда вернулась?
