Те дружно замотали головами.
— Нет, мы ничего не говорили. Парень и так настрадался…
— Хорошо. А с отчимом нужно что-то делать, так не может дальше продолжаться, — Диего плотнее запахнулся в плед — его все еще трясло, он продрог до костей. — Где он? Я хочу с ним поговорить.
По пути к кабинету Диего совершенно неожиданно натолкнулся на Рикардо. Сердце скакнуло к горлу — теперь-то не составит проблемы освободить Арманда! При виде его брат застыл в ужасе, и Диего не составило труда понять, почему — выглядел он сейчас, должно быть, живым мертвецом. Тем лучше, легче будет убедить Рико в необходимости дополнительного ухода.
— Диди, что с тобой?! — воскликнул брат. — Тебе что, хуже? И что за шишка на лбу, ты что, упал?
Диего раскрыл было рот, намереваясь яростно пожаловаться, но вовремя разглядел за спиной Рико самого Флавио. Тот поддерживал загипсованную руку на перевязи и горящим от ненависти взглядом смотрел на него.
— Да, упал, — непринужденно ответил он. — В остальном все в порядке. Просто не мог заснуть, зная, в каких муках провел Арманд эту ночь.
— Он заслужил это! — взъярился Флавио. — Так что катись к себе на своей карете и не возникай! Как меня все достали, полный дом инвалидов! На голову!
Рикардо собирался как следует взбелениться, однако Диего вовремя схватил его за руку.
— Тише, — одними губами прошептал он.
Пока Флавио разорялся, ничего и никого вокруг не видя и не слыша, Рикардо наклонился к Диего и прошептал:
— Ты очень бледный, просто ужасно бледный. Марсело совсем с ума сошел, как он мог заставить тебя так переживать?
— Пожалуйста, Рико, — прошептал в ответ Диего. — Заставь его выпустить Арманда. У него клаустрофобия, и я боюсь, что с ним что-нибудь случится.
— Клаустро… — Рикардо поперхнулся и решительно выпрямился. — Марсело! — поскольку тот никак не отреагировал, продолжая грязно ругаться, он повысил голос. — Марсело!!
Тот остановился и замолк. Лицо раскраснелось, на шее вздулись вены, дыхание с хрипом вырывалось из горла — он так сильно орал, что практически сорвал голос.
— Чего тебе?
— Диего сильно нездоровится. Благодаря вашему решению запереть няньку в подвале эта ночь его вымотала, а мне нужно ехать по вашим же делам. Кто будет за ним приглядывать, пока меня нет?
— Уж точно не я, у меня полно дел, — Флавио едва не отмахнулся больной рукой, но вовремя спохватился. — И что ты хочешь?
— Либо вы выпускаете раба из подвала, чтобы он выполнял свои прямые обязанности, либо я никуда не еду, и плакала ваша работа и ваши контракты, которые я должен сегодня заключить, — он демонстративно скрестил руки на груди.
Флавио шагнул вперед и ткнул Рикардо пальцем в кончик носа.
— Не дорос еще ставить мне условия, малец. Этот чертов раб сломал мне руку, с какой радости я должен его отпускать?
— Если вы не выпустите его, чтобы ухаживать за Диди, то тут останусь я. Здоровье моего брата куда важнее ваших контрактов. Решайте сами, хотите ли вы потерять парочку десятков миллионов.
Флавио оттолкнул Рикардо в сторону и шлепнул ладонь на лоб Диего. Тот стиснул зубы и вызывающе уставился на него.
— Что ты сделал, чтобы вызвать жар, обманщик? — еле слышно прошипел он.
— Спал на полу, отчим, — с улыбкой ответил юноша.
— Не понравилось спать на полу? — ухмыльнулся Флавио. — Так встал бы и лег в кровать, я тебе что, запрещал?
Диего упрямо стиснул зубы и ничего не ответил.
* * *
Флавио размахивал огромными садовыми ножницами перед носом Амадео и кричал что-то на испанском. В какой-то момент его физиономия оплыла и превратилась в искаженное злобой лицо Лукаса. Брат изрыгал проклятия и оскорбления, осыпал его градом ударов одной рукой, второй же беспрестанно щелкал ножницами. Волосы Амадео скользили по спине и плечам, осыпаясь на землю то светлыми, то темными прядями. Закончив, Лукас оскалился и со всей силы вонзил ножницы ему в грудь.
Амадео вздрогнул и проснулся. Некоторое время он лежал и таращился в темноту. Затем пришли смутные обрывки воспоминаний: дверь кладовой открывается, в нее льется неестественно яркий свет. Он видит Диего, смотрящего на него со слезами на глазах. Двое охранников подхватывают его и выносят наружу — сам он идти не в состоянии. Затем — снова темнота.
