Григорий ничего не ответил. Он внимательно смотрел на неподвижно стоящего около начлагеря незнакомого армейского капитана, с орденом Красной Звезды на вытертой гимнастёрке. Тот слегка хмурился, когда оратор не к месту вспоминал о долге перед Родиной. Наконец ему предоставили слово:
- Я много говорить не буду. – Начал боевой капитан. - Красной Армии нужны солдаты…
- Это как же, гражданин начальник? – раздались крики с разных сторон.
- Все кто сейчас изъявит желание сражаться с врагом, будут немедленно амнистированы и направлены в передовые части.
- Из лагеря сразу на фронт?
- Вам Родина прощает совершённые преступления, но взамен требует встать на защиту от агрессора.
- Так нас же там поубивают!
- Очень может быть, – устало ответил капитан. - Однако не всех, шансы выжить есть.
По рядам заключённых пробежал гул разговоров. Сосед Шелехова довольно громко сказал:
- Особливо, ежели сразу к немцам перебежать!
Вокруг засмеялись зэки, довольные удачной шуткой. Григорий неободрительно глянул на шутника, но опять промолчал.
- Короче! – Капитану надоело слушать причитание каторжан. - Кто хочет записаться в первую партию, которая сегодня отправляется на передовую, два шага вперёд!
Сначала несмело, затем всё увереннее из строя стали выходить самые отчаянные. Вышел и Григорий. Он с удивление увидел, что рядом с ним оказались Аким и его недовольные подручные.
- Надоело торчать на прииске, – шепнул ему вор в законе. - По дороге всё одно сбежим.
Григорий так и не понял, было ли это приглашение бежать вместе или простая констатация потаённого желания лагерного авторитета…
***
Сбежать, однако, ни у кого не получилось. Сколоченную команду спешно погнали пешим порядком в порт Нагаево. По дороге к ним присоединялись новые партии будущих солдат. Колонну усиленно охраняли, да и бежать в пустынном регионе полного владычества треста «Дальстрой» не имело смысла.
- Пока доберёмся до моря, последние силы потеряем. – Возмущались измождённые зэки.
Хорошо, ещё вокруг царило короткое колымское лето. Люди шли в привычной арестантской одежде, тёмные телогрейки никто не снимал.
- На немца уже не останется. – Пыхтели будущие солдаты.
В большинстве они были одеты на голое тело, нижнее бельё попрятали в заплечные сидоры.
- Наконец-то! – спереди колонны раздался молодой голос. - Вон показался проклятый Нагаевский порт…
После суток ожидания их погрузили в мрачные трюмы парохода «Сахалин». Люди сидели как килька в банке, правда, перед отправкой всем выдали сухой паёк. Поэтому путь до Архангельска прошёл весело, все отсыпались вволю.
- Не думал я, что через год возвернусь назад! – признался Григорий случайному соседу. - Когда плыл сюда, не чаял вернуться…
В Архангельске заметно поредевшую команду, часть людей умерло в пути, спешно погрузили в зарешёченные вагоны. Поезд двинулся строго на юг.
- Неужели я смогу вновь увидеть родной Дон? – в голове Григория подобная перспектива даже не укладывалась.
Раз в сутки, на неизвестных полустанках, с лязгом отодвигалась, обитая железом, дверь и вовнутрь просовывалась бадья с баландой. Как тут убежишь?
- Менты поганые! – ругался Аким. - Обложили, как собаки волка…
Все попытки блатных заточками расковырять толстые доски пола ни к чему не привели. Через несколько суток поезд привычно затормозил где-то в центральной России.
- Выходи строиться! – раздалась зычная команда.
В открытые настежь проёмы дверей начали прыгать напуганные угрозой люди. По периметру поезда стояли бойцы в форме НКВД.
- Кто после пяти минут останется в вагонах считаются дезертирами и расстреливаются на месте.
Они прикладами формировали колонну по четыре и быстро погнали её прочь от маленькой железнодорожной станции.
- На убой гонят, – выдохнул шагавший с Шелеховым понурый Аким. - Хрен теперь вырвешься.
- Слышишь, артиллерия работает? – Григорий больше вслушивался не в слова бывшего вора, а в грозные раскаты впереди них. - Немцы больно дружно бьют…
Ему почему-то было даже приятно слышать голоса немецких пушек, надоевших, казалось бы, до смерти в первую мировую войну. Через час марша они прошли небольшой лесок и остановились на опушке.
