Новая система выборов принята. Губернаторов назначает президент — процедура утверждения местным парламентом чистая формальность. В Думе предстоит работать трем-четырем одобренным властью партиям, свободное, «снизу», создание новых не реально. Судить да рядить, нужна ли такая реформа, бессмысленно: она утверждена, страна свернула на новую дорогу, значит, остается принять это как факт. Зиму тоже можно ругать, сколько угодно, но снег от этого не растает.
Однако новая дорога, по которой мы уже идем, все равно требует изучения. Где шоссе, где ухаб, а где обрыв — это хорошо бы определить заранее. Хуже всего знакомиться с канавой, когда в нее свалишься.
На дружный восторг губернаторов от новости, что теперь их будут назначать и снимать, можно не обращать внимания: потому и восторгаются, что боятся — а вдруг не назначат? Одобрение выборов только по партиям законодателями из списков тоже понятно — зачем им конкуренция одномандатников? Так что анализировать ситуацию резонней, не учитывая мнение лично заинтересованных лиц.
Есть ли у новой дороги плюсы?
Есть.
Самодурство, вороватость, а то и бездарность целого ряда губернаторов настолько очевидна, что и доказывать не надо. Слишком часто наш лучший в мире народ выбирал не работников, а лжецов и демагогов. Мы прекрасно помним, как иные областные начальники, растащив деньги, присланные из центра на зарплату, вместо того, чтобы тут же уйти в отставку, организовывали марши шахтеров или учителей на Москву за новыми деньгами. А погнать этих лидеров с работы не было никакой возможности — избранники! Да и карликовые партии в бюллетенях для голосования вызывали недоумение: куда выбираем, в парламент или в цирк? Другое дело, что предлог для избирательной реформы был найден крайне не убедительный: причем тут события в Беслане? Впрочем, при нынешних СМИ с предлогами можно особенно не утруждаться.
Возможно, настоящим поводом для реформы послужило избрание алтайским губернатором актера Михаила Евдокимова. Кремль четко показал, что предпочитает прежнего губернатора, сам президент уважительно беседовал с ним перед объективами телекамер — а избиратель предпочел замечательного исполнителя монологов про баню, оглоблю и красную морду. Тут бы хоть кто обиделся, а в Кремле ведь тоже люди сидят. Да и выборы оптом, не людей, а сразу партий, опробованы во многих странах. К тому же российская власть еще при первом президенте начала склоняться к трех, а то и двухпартийности по совсем не худшему образцу Германии, Англии, Швеции и США.
Словом, безумной реформу не назовешь. Вполне достойные державы управляются по той же схеме. Так чего бы и нам не попробовать?
Но Россия — не Англия, не Германия и не Швеция. Там, где у них за спиной долгая традиция, у нас чиновничий беспредел, хамство и хаос. У нас не было ни Рузвельта, ни Черчилля, ни Де Голля, ни Пальме — у нас были Сталин, Брежнев и Черненко. У них ворующий губернатор такое же редкое исключение, как у нас губернатор не ворующий. Короче, мы и тут пойдем особым путем — не потому, что так хочется этой особости, а потому, что на стандартный путь просто не хватит керосина.
Эта реформа, как и большинство инициатив сверху, направлена на укрепление властной вертикали. Мол, хватит бардака, страна должна быть управляема — противостоять страшной угрозе международного терроризма способна только сильная Россия. Во имя этой силы, во имя победы над жестоким и подлым врагом не стоит ли на время пожертвовать кое-какими завоеваниями демократии?
Может, и стоит.
Но меня волнует вот что: а приведет ли укрепление государственной власти к появлению сильной страны? Есть ли такая гарантия?
К сожалению, такой гарантии нет.
Ведь государство еще не страна. Вынужден повториться: государство — это существующий во всех странах и, к сожалению, неизбежный аппарат насилия. У нас в России это два миллиона чиновников, деятельность которых может страну и усилить, и ослабить, и даже привести к краху. В Семнадцатом году именно государственный аппарат подтолкнул Россию к гибели — большевики оказались просто расторопней других и изловчились ухватить падающее яблоко прямо на лету.
